Здравствуйте Аисты

— Вот так, братцы! — закончил он весело и посмотрел на меня. — Умеючи, воевать можно и на планёрах. И не только можно, но и нужно. И вам ещё представится случай полетать и показать себя на этих, как вы сказали, «дилижансах». Так что готовьтесь всерьёз стать военными планеристами-десантниками.

А я подумал, что, видно, на роду мне написано стать не лётчиком-истребителем, а планеристом. И раз уже так получилось, то надо быть не каким-нибудь, а обязательно настоящим планеристом. Как Анохин. Иначе незачем и в авиацию было стремиться, зря небо коптить. . .

ОПЕРАЦИЯ «АНТИФРИЗ»

В

скоре я сам убедился, что десантные планёры очень нужны на войне. А было это так.

За учебными полётами незаметно пролетели лето и осень 1942 года. Зима в том году в Поволжье началась рано. Как выпал на Октябрьские праздники снег, так больше и не растаял. Ударили морозы, подули холодные ветры.

Шли упорные бои за Сталинград. Фашисты озверело штурмовали город на Волге. Но Сталинград держался стойко.

Мы стремились побыстрее закончить учёбу, чтобы немедля уехать в боевые полки. Да не тут-то было. Саратов из тылового города фактически превратился в прифронтовой, ведь до линии фронта было всего около двухсот километров — полчаса на самолёте. Фашистские лётчики почти каждую ночь совершали налёты на город.

Нам в таких условиях стало трудно заканчивать программу. Только начнём учебные полёты — налёт. Надо гасить стартовые

огни, маскировать аэродром. И так всю ночь. Ни сна, ни полётов.

В одну из таких тревожных ночей, пока мы пережидали очередной налёт, вдали послышался гул моторов.

Неужели фашисты заметили наш аэродром и сейчас начнут бомбить?

Только нет, звук моторов не похож на звук их «юнкерсов». Прислушались повнимательнее. Да это же наши летят! ТБ-1! Устаревшие бомбардировщики, которые на фронте уже не применяются, но используются по ночам для буксировки десантных планёров.

Над аэродромом проносится чёрной тенью силуэт ТБ-1, а за ним на буксире два десантных планёра, уже хорошо знакомые нам А-7, на которых и мы тренируемся летать ночью.

Самолёт включил бортовые огоньки — зелёный, красный и белый — и быстро помигал ими: условный знак «Прошу посадку».

Командир эскадрильи капитан Ляпин с СКП — стартового командного пункта — громко скомандовал: «Зажечь старт!»

Вспыхнули фонари «летучая мышь», выставленные на лётном поле в виде стрелы — знак для приземления планёров, а в стороне в виде буквы «Т» — традиционный знак для посадки самолётов.

И тотчас в небе зажглись бортовые огоньки планёров, которые отцепились от самолёта и круто пошли вниз. Перед самой землёй пилоты включили яркие фары, которые вырвали из темноты светлые полоски аэродрома, планёры выровнялись, плавно приземлились и тут же снова выключили свет. Оставались гореть лишь бортовые огоньки — этакие маленькие звёздочки: зелёная — на конце правого крыла, красная — на конце левого, а белая — на хвосте. Это чтобы другие планеристы, заходя на посадку, видели, где уже сидят планёры, и не напоролись на них в темноте.

За полчаса весь наш аэродром покрылся десантными планёрами и самолётами-буксировщиками.

— Откуда вы, ребята? — спрашивали мы прилетевших.

— Из-под Москвы, из Медвежьих Озёр, — отвечали молодые голоса.

— А куда летите, если не секрет?

— В Сталинград!

Вот это новость! В Сталинград, в самое пекло войны. . .

— А у нас чего сели?

— На заправку. Вот сейчас самолёты бензинчику напьются и дальше потащат, уже до самого Сталинграда. Повезём фрицам подарочки...

— Что за «подарочки», если не военная тайна?

— Посмотрите! — приглашает пилот из ближайшего планёра. В отблеске стартовых огней видно: совсем молодой паренёк, моложе меня. Оказывается, только летом нашу школу окончил. И вот летит на боевое задание. На нём унты, меховой комбинезон, шлем, пистолет в кобуре на поясе.

Заглядываю с любопытством в грузовой отсек. Там — шесть железных бочек, в которых на аэродромах бензин и смазочное масло возят.

— Что, — не выдержал я, — неужели в Сталинграде бензин кончился?

— Бензин есть, а вот антифриза не хватает

— Чего-чего? — удивился я незнакомому слову.

— Эх, ты, — улыбнулся снисходительно планерист. — Антифриз! Ну, незамерзающая жидкость. Сейчас он в Сталинграде позарез нужен для танков. Морозы, видишь, какие давят. Обыкновенная вода в радиаторах моментально замерзает, а антифриз — хоть бы что... Вот мы и везём его танкистам.

— А при чём тут подарочки для фрицев?

— Чудак человек! Догадываться надо! Радио внимательнее слушайте! ..

Эх, как я завидовал этому планеристу!

Самолёты-буксировщики тем временем заправились горючим. В полночь, когда над Саратовом стояло затишье, аэропоезда снова взлетели в небо и с погашенными огнями, поодиночке взяли курс на Сталинград, до которого было всего два часа полёта на буксире.

Долго вслушивались мы в удаляющийся гул самолётов.. .