Здравствуйте Аисты

Стало темно как ночью. Цифры и стрелки на приборах мерцали таинственным фосфорическим светом. Плексигласовый фонарь начал покрываться инеем. Но Витек, усиленно работая рулями, не чувствовал холода. Высота росла на глазах — две, три, четыре тысячи метров! . . Её уже хватало с избытком. Однако выходить из тучи нельзя: как только планёр попадёт на границу восходящего течения, где рядом проносятся в обратном направлении лавины холодного воздуха, его разломает на части. Надо ждать, пока стихия ослабеет.

Но когда это кончится?

В голове стучит мысль: только бы выдержали крылья, только бы не выскочить из центра потока, где болтанка не такая страшная!

Витек не отрывал глаз от приборов, стараясь удерживать планёр в спирали. Ему казалось, что этому аду не будет конца, когда вдруг на высоте шести тысяч метров вспыхнул ослепительный свет.

Витек инстинктивно зажмурился и всем телом ощутил блаженную тишину. Иголки инея на фонаре мерцали и искрились. Витек глянул в открытую форточку и обрадовался: воздушный поток выбросил его почти из самой вершины облака. Вверху сияло солнце, а позади белой горой клубилась туча.

Обрадовавшись, что всё так счастливо кончилось, пилот отжал ручку и на большой скорости помчался на аэродром. Но мысль о товарищах не давала ему покоя: хотя бы они не полезли в тучу, ведь гроза уже началась. Но как их предупредить? На планёре нет радиостанции. Приходится надеяться лишь на опыт и рассудительность друзей.

. . .Ванда Шемплинская, выждав две минуты после того, как в облаке исчез Адам Витек, решила, что интервал высоты

между ними вполне безопасен, и отважно последовала за ним. Через минуту она горько пожалела об этом, но было уже поздно. Планёр бросало с такой силой, что даже привязные ремни не помогали, и временами она ударялась головой о фонарь. Планёр дрожал от перегрузок и напряжения. В сгустившейся тьме внезапные вспышки молний так ослепляли, что трудно было рассмотреть показания приборов. Внезапно раздался оглушительный треск. Произошло самое страшное: рули больше не действовали. Планёр перевернулся и с нарастающей скоростью стал падать.

«Отломились крылья! Надо прыгать!»

Ванда потянула рукоятку аварийного сброса фонаря. Его тотчас сорвало и унесло потоком свистящего воздуха. Она отстегнула привязные ремни и, поджав под себя ноги, оттолкнулась от кабины. «Нельзя сразу открывать парашют, — стучала в голове мысль. — Могут догнать обломки. Надо сделать затяжной прыжок и открыть парашют на малой высоте. Но там, под облаком, выжидает свои две минуты Станислав Аккерман. Если сверху врежешься в его планёр. ..»

Рука сама потянулась к кольцу. Ещё мгновение — купол раскрылся, и Ванда закачалась на стропах.

Когда же покажется земля?

Ослепительные вспышки молний проносились рядом, а грозные раскаты грома сотрясали воздух. Облаку не было конца. Становилось холоднее. Пронизывающий дождь сменился снежной крупой. И вдруг Ванда поняла, что она не снижается, а наоборот, поднимается всё выше. С каждой минутой становилось тяжелее дышать, не хватало кислорода. Силы покидали её. .. ,

Неожиданно на огромной высоте она увидела солнце. В стороне, стеною, загородив половину неба, высилась чёрная туча. Ванда, почти теряя сознание, мысленно поблагодарила тот неистовый поток воздуха, который вышвырнул её из облака. Парашют пошёл на снижение, и это спасло ей жизнь. Когда она приземлилась (за двадцать километров от обломков своего планёра), первой её мыслью было: как там Станислав?

. . .Станислав Аккерман, заметив по часам, когда скрылась в облаке Ванда, стал ждать своей очереди. Туча на глазах перерастала в грозовую, темнело с каждой минутой. Вот в стороне хлынул ливень, сверкнула молния. Разум подсказывал: лучше уйти от грозы подальше. В другой ситуации он так бы и сделал. Но сейчас, когда в облаке скрылась Ванда, — ни за что! Девушка отважилась, а он. . .

Короче говоря, по истечении двух минут Аккерман тоже нырнул в темноту тучи. Взбесившиеся вихри подхватили планёр. Но не зря Аккерман считался в Польше одним из лучших мастеров высшего пилотажа и «слепых» полётов. Он отчаянно пытался держаться в самом центре восходящей струи, где болтанка была поменьше. На высоте двух с половиной тысяч метров неожиданно ударил град. Он молотил по планёру со страшной силой. Не прошло и минуты, как фонарь покрылся трещинами и под ледяными ядрами начал разлетаться на куски. Град врывался в кабину, больно вонзался в лицо. Аккерман пытался прикрыть глаза рукой, но это не помогало. За какие-то секунды лицо превратилось в кровавую маску, веки не поднимались.

Пытаясь хоть как-то укрыться от ударов, Аккерман перевернул планёр на спину и повис на привязных ремнях. Кровь быстро прилила к голове и из множества царапин и ранок ещё сильнее потекла по лицу. Аккерман попытался пальцами развести веки, но кровь уже успела запечься, и они не раскрылись. Ослеп! Ослеп в планёре на большой высоте.. .