Зефир

– Ага, даже «покеда» не сказал своему тату-мастеру.

– Серьезно, я пытаюсь о тебе заботиться. Вот, решил приготовить ужин сегодня.

– Откупорить бутылку пива не значит приготовить ужин, Деметриус.

– Тебе явно надо остыть, а здесь слишком жарко. Пошли к моей машине.

Когда они выехали с парковки, Илия сразу зажег сигарету.

– Я больше не рассматриваю дело Малиссы как источник. Айла согласен со мной. И у нас проблема с образом. Он либо перемещается в хаотичной манере – что невозможно в принципе. Либо его нет вовсе, дела не связаны друг с другом, спирит вообще ни при чем, а мы два месяца гробим свою нервную систему зря – и это невозможно принять.

– Ну или здесь что-то третье.

Илия перестал грызть ноготь и обратил мутный взгляд на Деметриуса.

– Что третье?

– Я не знаю, – пожал плечами Деметриус. – Но, если первые два объяснения дурацкие и невозможные, значит, должно быть еще одно. Истинное.

– Да не может быть третьего. Образ есть и оказывается там, где должен, а мы чего-то не понимаем. Или же люди сошли с ума по, так сказать, собственной инициативе и никакого довлеющего над ними образа не существует.

– Однако сейчас явно происходит что-то другое. Вам потому и кажется, что все странно и все не так. Ты помнишь Киношника?4 Того парня, который создавал мороки, гробившие людей?

– Если ты покопаешься в своих мозгах, Деметриус, то, возможно, сумеешь вспомнить, что я участвовал в расследовании его дела.

– Точно. После того, как Эфил меня тогда двинул по башке, многие из тех событий как в тумане.

– Ты намекаешь, что происходящее может быть чьим-то деянием? Но Киношник же был уникальный вариант. У него были сверхспособности. Мы не сталкивались с такими, как он, ни до, ни после. Однако даже он не мог создавать монстров, способных просуществовать длительное время. Его создания просто атаковали первого встречного, если успевали натолкнуться на кого-то прежде, чем развалятся. Да и в Дождевой серии все слишком… специфично. Такого не организовать методом случайного тыка. Воздействию подвергаются только люди, находящиеся в определенной жизненной ситуации – они вынуждены заботиться о ком-то беспомощном. Не забывай, что есть еще и триггер – дождь. Без него программа действий не запустится.

– То есть, при отсутствии дождя и убогих под опекой, образ может и вовсе не сработать? – уточнил Деметриус и поскреб подбородок, на котором к вечеру выступила щетина.

– Да. У людей, не попадающих под определение «заботящийся», не будет отклика.

– Интересненько… А ты не допускаешь, что тогда гораздо большее количество людей может подвергаться воздействию, не откликаясь на него? Вот прям в эту минуту? Просто, поскольку все живы и относительно в своем уме, мы о том и не знаем?

У Илии вдруг возникло ощущение, что ему вспороли живот и запихнули внутрь пакет льда.

– Образ, находящийся в нескольких местах одновременно?

– Ну да. Это объясняет, как он то тут, то там. Просто он никуда и не перемещался, он располагался там сразу. А эпизоды происходили неодновременно потому, что у людей восприимчивость разная. Кого сегодня проперло, кого завтра накроет. А кого вообще никогда – и об этой проблемной точке вы никогда не узнаете.

– Как такое может быть? Источник же все равно один.

– Если ты сядешь на ксерокс и нажмешь кнопку пять раз, картинок с задницей у тебя будет пять. А жопа по-прежнему одна.

Илия вцепился в агонизирующую голову.

– Отличная теория. Отличный пример. И если бы хоть что-то прояснилось.

На самом деле Илия допускал возможность, что в рассуждениях Деметриуса присутствует крупица здравого смысла. Он попытался поразмыслить над этим, но от усталости уже слышал в своем мозге белый шум – такой, что издает телевизор, когда закончилась трансляция. Смирившись, Илия устроился поудобнее в черном, как смерть, но весьма комфортабельном салоне автомобиля Деметриуса и попытался успокоиться.

– Сними эту футболку, – потребовал Илия, как только они оказались в квартире.

– Оденься, разденься. Признай уже – у тебя бзик на моем теле.

– Нет, я сблюю, если увижу эту полупереваренную мышь снова.

Когда Илия вышел из душа, Деметриус сидел на единственной табуретке и небрежно резал зелень. Илия замер, решив, что недосып заставляет его видеть странные вещи.

– Ты что, действительно занялся ужином?

– Ну да. У тебя такой вид, что я решил: еще один вечер на пиве ты не протянешь. Купил вот днем продукты.

– Вот уж не ожидал, что ты умеешь готовить…

– Эфил умеет готовить. Я только помогаю. Но это же не означает, что я вообще ни с чем без него не справлюсь, да?

Илия сел на пол возле батареи, потому что ноги едва его держали.

– Глядя на тебя, скорее поверишь, что ты способен забить кабана разделочной доской, нежели приготовить его.

– Внешность обманчива.

Полуголый, невозмутимо шинкующий лук на дощечке, Деметриус смотрелся как женская сексуальная фантазия. Но, учитывая его нулевую заинтересованность в женщинах, внешность обманывала и здесь.

– Рис жестковат, – прокомментировал Илия, попробовав. – Мясо ничего.

– Заткнись и жри, – посоветовал Деметриус, запивая еду пивом.