Зеленая ночь

— Скажи своему мастеру, — сказала Заргелем, обнажив крепкие белые зубы, — чтобы не просил за меня, не унижался.

Ахмед смутился, пораженный женской красотой, и согласно кивнул, поднялся в кузов и стал сбрасывать доски. Он думал о просьбе Заргелем, и все-таки решил, что лучше будет, если он не передаст ее слова мастеру.

После рабочего дня Ахмед отправился к Муршуду, чтобы рассказать о первом дне работы.

Муршуд только что кончил мыть «Москвич» и протирал его сухой ветошью. В резиновые сапоги, видно, натекло воды, и она хлюпала при каждом его шаге. Брюки тоже промокли насквозь. Муршуд был по пояс голый, и мускулы спины и плеч так и играли. Ахмед с завистью подумал, что работай он от зари до зари, а такого мускулистого тела, как у Муршуда, никогда не будет иметь.

Муршуд провел указательным пальцем по сверкающему капоту машины:

— Блестит как стеклышко… — Он повернулся к водителю «Москвича»: — Готов, езжай!

Получив деньги, Муршуд засунул их, не считая, в карман мокрых брюк и подошел к Ахмеду:

— Ну что, надумал наконец? Работать пришел?

— Я уже работаю…

— Шутишь? Где?

— У дяди Сафара. Строим соковый цех.

— Да ты очумел, как я погляжу! Откуда у тебя силенки, чтобы камни ворочать?

— На стройке женщина вкалывает, а мне-то что сделается?

По транзистору, что стоял перед лачугой, передавали последние известия. Муршуд поднял приемник с земли:

— Посмотрим, что «Араз» передает, — сказал он и щелкнул переключателем. — Ну, что ты скажешь — и там говорят, и тут говорят… Хоть бы приличную музыку!

Муршуд выключил транзистор и присел рядом с Ахмедом на землю.

— Я и тебя хочу на стройку перетащить, — сказал тот.

— Чего я там не видел?

— А здесь что ты потерял? Не противно на Геюша батрачить? Будь у меня твои мускулы, я бы горы ворочал.

Последние слова Ахмеда польстили Муршуду, он полюбовался на литые свои бицепсы и улыбнулся, довольный собой.

— На что это ты подбиваешь меня, а? Какая там зарплата?

— Не знаю. Во всяком случае, побольше, чем ты здесь имеешь.

Муршуд провел рукой по мокрым волосам, пригладил их, но они тут же встали торчком.

— А что я там делать буду? — уставился он на приятеля.

— Цемент с песком размешивать, и все дела…

— Рабочим? — брезгливо скривил губы Муршуд.

— Рабочим разве плохо? А тут ты министр, что ли?

Муршуд задумался и выпалил:

— Но предупреждаю сразу: работать буду только до сентября. В сентябре Бахыш пошлет меня на шоферские курсы.

Ахмед шлепнул друга по скользкой спине и радостно улыбнулся. Он сладил сразу два дела. Во-первых, он будет теперь работать на стройке вместе с другом, а, значит, и дела пойдут веселее. Во-вторых, решится вопрос Заргелем, и мастеру Сафару не придется больше кланяться и просить Барата.

Ахмед вдруг вспомнил, что забыл про вечернюю вахту у моста. Наргиз уже прошла, и он останется сегодня без привета ее и улыбки.

* * *

Работу, которую Заргелем выполняла одна, теперь делали Муршуд и Ахмед. По этому случаю Сафар ворчал:

— На всех стройках есть техника, только мы раствор готовим вручную. Барату все трын-трава, сам-то он лопатой не ворочает, по́том не обливается…

Алияр, сидевший в тени навеса, обернулся к Сафару:

— Эй, Сафар, болтал бы ты поменьше, людей от дела не отвращал. Помалкивай в тряпочку и работай себе. Барат что — сам машины делает? Что ему дают, то он нам и доставляет.

— Сторож, а все знает, — поддел Муршуд и включил транзистор.

Алияр обернулся и зло посмотрел на Муршуда. Хотел было что-то сказать, но прикусил губу, сдержался и, хлопнув шапкой по колену, удалился. Он подошел к Барату, который подсчитывал доски, уложенные вдоль ограды, и заносил результаты в книжечку. Прораб и сторож о чем-то зашептались.

Теперь Заргелем подавала кирпич Сафару. Поначалу она было воспротивилась, не хотела переходить на эту работу, но Барат категорически заявил:

— Другой работы нет! Не нравится — бери расчет и сиди дома.

И Заргелем, опустив голову, поднялась по стремянке наверх.

Она прикрыла платком рот и нос, и Сафар видел теперь только ее лучистые глаза, и казалось, свет этих глаз прибавлял ему сил. Мастер работал вдохновенно, то и дело покрикивая вниз:

— Раство-ор!

Алияр подошел к Муршуду и Ахмеду и стал внимательно наблюдать за их работой. Потом, сделав козырьком ладонь, прикрыл от солнца глаза и поглядел снизу вверх на Сафара.

— Ишь ты, — сказал он с усмешкой, — работает что автомат. Давно надо было Барату поставить к нему Заргелем. Смотришь, в два дня кладку закончит.

Муршуд вонзил лопату в раствор и сказал, потягиваясь:

— Не сглазь, дядя Алияр!

Сторож смерил Муршуда злобным взглядом. Ахмед тоже с укоризной взглянул на друга и дал себе слово поговорить наконец с ним всерьез. «По какому такому праву он при мне задевает отца Наргиз?»

Сафар обернулся в сторону «Жигулей», стоявших перед прорабской:

— Барат! Слышь, Барат! Кирпич на исходе! Где машины застряли?!

Прораб с неизменной своей записной книжкой поднялся наверх, оглядел кладку и что-то сказал Сафару. Сафар не расслышал, и Барат уже крикнул Муршуду:

— Выключи свой транзистор! Не на концерт же ты явился?!