Zеленая тетрадь

Смотрят настороженно. Взгляд недоверчивый, но не боятся. Во-первых, их больше. Во-вторых, уже готовы признать за своих, но пока не определились.

Надо ломать их логику и продолжать развивать легенду о заблудившейся разведке соседей.

Пришлось вспомнить курсантскую молодость. Все пять лет военного училища у нас старшиной курса был старший прапорщик Бондаренко. Александр Иванович. Удивительный человек.

Невысокого роста, с аккуратными маленькими черными усиками как у заправского франта. Несмотря на субтильную фигуру и рост, обладал какой-то невероятной физической силой. Поднимал пудовую гирю одним запястьем. Упражнения на брусьях и турнике выполнял как заправский гимнаст. Несоответствие внешности и силы часто играло злую шутку с незнакомыми с ним лично. Александр Иваныч любил иногда поспорить на интерес – сделать то или иное упражнение. Ничего не подозревающая жертва легко заглатывала наживку, ведясь на внешний вид прапорщика, за что впоследствии наказывалась бутылкой армянского коньяка или блоком болгарских сигарет.

А уж равных ему в бильярде и настольном теннисе в роте просто не было.

Прошел Афганистан. И поговаривали, что и Анголу. Из автомата стрелял как заправский спецназовец – быстро клал ростовые фигуры четкими и короткими очередями по два патрона.

Гонял он нас, молодых пацанов, и в хвост и в гриву. Появлялся в казарме за час до подъема и уходил далеко после отбоя. Знал про каждого из нас. Кто чем дышит, что может и умеет. Хитрый, наблюдательный. За малейшие провинности мог отправить в наряд или на работы.

Ну и как истинный сын своего народа, разговаривал и отдавал команды Бондаренко только на смеси украинских и русских слов – суржике. Поэтому к выпуску почти у каждого в лексиконе волей-неволей был набор фраз и выражений а-ля Бондаренко. Так отож.

– А нам командир наказ утром дал проверить посадку. Каже, там нікого немає. Москалі вон за тим полем, – рукой показал в противоположную от наших реальных позиций сторону.

– Нет, ну ты бачиш, – как бы обращаюсь и поворачиваюсь к Старому, – совсем там здурели.

Скосил глазами и показал ему в сторону отхода. Двигаться туда, откуда пришли. Тот сочувственно покачал головой, выругался на нерадивое командование и сделал пару шагов в обратном направлении.

– А вы давно пришли? Вночи? Добро, стрелять по вам не начали, а потом бачу, балаклавы вроде наши! Могли бы по рации предупредить. Рація у вас є?

– У командира роты.

Ого, да их тут целая рота! Как же их разведка с дронов проглядела?!

– А він де?

– Вон там, метров через двести дальше. Проводить?

Говорят на русском. Чистом, литературном. Парадокс всей этой войны двух братских народов. Понимаем друг друга. Говорим на одном языке. Думаем одинаково. Старшее поколение вообще на тех же книжках и фильмах выросло с нами. А вот молодежь уже попадается с другими идеями. Иногда и откровенно нацистскими. Эти вот, двадцатилетние, выросли уже в новых реалиях. Национализм – благодатная почва для молодых неокрепших умов. Нас за братьев уже не считают. Вот и получается, говорим на одном языке, а мотивы у каждого уже свои.

– Не, не треба. Мы тогда назад повертаємося. Надо доложить командиру, что тут наши. А то артой накроют, подумают, русские тут.

– Может, перекусите с нами?

– Не, спасибо! Смачного! – о, еще одно слово вспомнил. – Пойдем уже. Аккуратней тут.

Выдвинулись группой в обратном направлении. Назад шли в полный рост. Молча и уверенно, открыв спину противнику. Отдалившись на безопасное расстояние, нырнули в посадку. Уф! Вроде пронесло.

– Ноги! Вон к тем деревьям через поле! – команда была уже лишней. Старый и Пенза и так знали, что надо бежать и куда. Припустили со всех ног. От быстрого бега дыхание рвало легкие, амуниция гулко била по бедрам и спине. Скорей! Скорей! К спасительным деревьям на другом конце поля. За ними – ложбина, и нас уже из стрелковки не достанут. Благо бежать надо было под уклон, и мы преодолели расстояние за пару минут.

Упали на спины в высокую траву. Неужели ушли?! Не верилось! Сердце бешено колотилось от избытка адреналина в крови. Не сговариваясь, все нервно и громко засмеялись. Считай, родились в рубашке! Раздались выстрелы, и высоко над нашими головами засвистели пули. Очухались, гады!

Старый не выдержал и громко, во всю силу, чтобы там, в лесопосадке, тоже услышали, прокричал что-то ну очень неприличное. В ответ прозвучали еще несколько коротких очередей. Но, как и предыдущие, пули прошли выше нашего укрытия.

Спустя еще минут двадцать на месте нашего внезапного рандеву с шумом пошли приходы артиллерии. Это Пенза передал координаты укропов по рации. Разрывы снарядов мы уже слушали на значительном удалении. Группа возвращалась домой…