Зеленые яблочки (СИ)

Глашка торопилась на хутор. Давно с подругой не виделись. Та совсем от деревни отбилась и глаз не кажет. Вон и Лука не может толком о сестре ничего рассказать. Не часто видит ее. «Совсем обабилась, — рассуждала Глашка, отмеряя валенками немереные версты. — Прикипела к чужим детям, даже домой не ходит». Ну ничего: она вставит ума подружке! А Харитона отчитает: словно на привязи Дашка у него! Если жена молодая, так теперь ей никуда и носа высунуть нельзя? Ничего, она наведет там порядок. Настроенная решительно, румяная от мороза, она переступила порог Харитоновой хаты. Даша была дома и обрадовано кинулась навстречу. Обнимая ее, Глашка заметила круги под глазами подруги. Было похоже, что та недавно плакала. Глашка, делая вид, что ничего не заметила, весело щебетала, одаривая детей пряниками. Она отметила, что Харитона нет дома и теперь можно поговорить обо всем, не думая, что может ляпнуть лишнее. Расположившись на полатях, Глашка, подобрав под себя ноги, рассказывала главную деревенскую новость.

— Ты слыхала, что про Агафью говорят?

Она загадочно смотрела на подругу. Даше было неприятно слышать об Агафье, ведь она до сих пор не могла прямо обвинить ее в своей порче. Но Глашка, понимая, что причиняет неприятные воспоминания, тем не менее продолжала:

— Бабы наши решили проверить, правда ли она колдунья? — Даша заинтересованно посмотрела на подругу.

— Ну и вот, — помолчав для важности, Глашка продолжила свой рассказ, — передала через людей Надька Мещерякова, будто у нее спина очень болит, и попросила Агафью заговорить. Та все ломалась, не шла. Ну ты ж знаешь Надьку. Упрашивала, уговаривала, рассказывала, как у нее где болит, да ломит, так слезы от жалости у людей текут. Уговорила она Агафью. Та пришла к ней. А люди научили Надьку… Она воткнула в столешницу с тыльной стороны булавку. Вроде можно определить так колдунью. Агафья почитала над ее спиной, рукой помяла. Домой засобиралась. — Глашка опять замолчала, многозначительно глядя на подружку.

Та нехотя спросила:

— Дальше-то чего?

— Вот тебе и чего… Уходить надо, а она не могет! Надька говорит, мечется, мечется, а от стола отойти и не может…

— Это еще ни о чем не говорит, — возразила Даша в защиту Егоровой тещи.

— Ой, ну ты добрая душа, — удивилась Глашка, — мало она тебе насолила? Егора простить не могла тебе Паранька, вот ты и мучилась. А как Надька вытащила булавку, она ушла. Вот! А ты говоришь!

Даша задумчиво смотрела на подругу, говорить о колдунье ей не хотелось. Ведь где Агафья, там недалеко и до разговоров об Егоре. Даша боялась услышать о нем, боялась выдать себя. Но Глашка не могла умолчать о деревенских новостях. Она начала рассказывать, что поведал ей Никита о ночном приключении друга. Даша побледнела, когда услышала, как на Егора напал волк. Сердце ее отчаянно билось, когда в хату с охапкой соломы вошел Харитон. Он увидел непрошеную гостью и, недовольно шаркая подшитыми валенками, прошел к печке. Свалив охапку, он отряхнулся, и взор его обратился к Глашке. Та первая поздоровалась с ним. Харитон недовольно пробурчал приветствие и уселся на лавку. Некоторое время он сидел молча, видимо о чем то думал. Наконец, решившись, он повернулся к Глашке:

— Ты вот чего, Глафира, нечего тебе на хутор шастать, дома делов мало ли? У моей жены невпроворот. Разные у вас теперь интересы. У нее семья. Ты не части на хутор.

От таких слов у Глашки перехватило дыхание. Она не ожидала, что Харитон будет запрещать ей видеться с подружкой. И пока Глашка приходила в себя, Харитон повернулся к жене:

— И про безногую забудь. Тоже мне подружка!

— Ты, Харитон, в своем уме? — вскипела Глафира, — Мы с Дашкой вместе с малых лет. С чего мне отказаться от нее? По какой такой необходимости я к подруге ходить не стану? — взбешенная неприветливыми словами вскочила она перед Харитоном.

Тот молча встал и удалился в горницу. Даша растерянно теребила фартук. Всего могла ожидать она от мужа, но прогнать близкого ей человека! Дети молча залезли на печку и оттуда сверкали глазенками, боясь своим присутствием вызвать родительский гнев. На глазах у Даши выступили крупные слезы. Харитон обидел не только Глашку, но и ее. Ведь без своей суматошной подруги она жить не могла. Ей доверяла она то, что вряд ли сказала бы когда-нибудь матери. А чем не угодила ему Маришка? Безвинная душа. Ведь для нее Даша единственная радость. Даша вспомнила, как тянется к ней Маришка, как радуется ее приходу, приносимым гостинцам… Слезы сами хлынули из глаз. Глашка обняла ее одной рукой, а другой сдергивала с вешалки свою шубейку. Ее всю трясло от возмущения. Еще никто так не обижал ее. Она быстро оделась, помахала рукой детям и вышла в сенцы, увлекая за собой Дашу.

— Твой совсем спятил! — немного успокоившись от свежего ветерка произнесла она стоя уже на крыльце. — А может и раньше таким был? Не замечали просто? Жил себе тут бирюком… Ты, подруга, не горюй, я как приходила так и еще приду, только уж к тетке Катерине. А ты прибежишь, тут недалече. — она обняла Дашу и заспешила по дороге.