Зеленый дельфин

— Это он! — догадался Чарли. — Это Пипл держал когда-то в руках эту вазу! Видел, как они смотрели друг на друга? Точно Рикки и Ленни.

— Да-да, я тоже заметил, — взволнованно проговорил Альт. — Как это мы до сих пор не догадались?

На мальчиков шикнули, и они приумолкли.

— Есть! — просиял Пипл, увидев на вазе изображение зеленой рыбины. Тетушка подмигнула ему и села на место. Клоун встряхнул чемоданчик и тот превратился в столик.

— Попробуем уловить голос этого старинного сосуда, — сказал Пипл и поставил вазу перед собой.

Зал насторожился: что там еще придумал этот скоморох? В руках его в третий раз появилась металлическая палочка. А потом случилось нечто не менее удивительное, чем с портретом Лючии, то – к чему Пипл готовился все эти дни, не зная, что это такое будет, но угадывая какую-то связь с Эльзой. Он мягко протер вазу платком и стал обводить палочкой контур зеленой рыбины. Почему-то он был уверен, что, рисуя это диковинное животное, художник не молчал. И опять сначала послышалось шипенье, потрескивание, как на старых грампластинках, прозвучал обрывок какой-то фразы, чей-то смех. И вдруг издалека прилетела песня. Звонкий юношеский тенор пел задумчиво и сильно:

Эту тайну о синем просторерассказал мне поэт один:где-то рядом плещется море,

где-то бродит зеленый дельфин.Сколько лет ему, люди не знают,только видели много веков,как уводит дельфиньи стаион подальше от рыбаков.Если вам повезет и однаждывас в крушенье спасет дельфин,он вам сотни легенд расскажети откроет тайну глубин.

Завтра сбудется все, что снилось,распахните глаза пошире!Очень жаль, если вам не приходилосьпрокатиться на зеленом дельфине!

Это была удивительная песня. Странно звучали для сондарийцев слова: рыбаки, дельфин, море. Тоска по какому-то иному, неизвестному и прекрасному миру захлестнула зал.

«Вот оно! — ликовало сердце Пипла. — Быть может, это преддверие того, что я ждал всю жизнь».

С последними словами песни по залу пронеслось смутное беспокойство. Шляпки дам внезапно взвились под потолок; что-то просвистело, окатывая присутствующих упругой свежестью чистого дыхания.

— Ветер! Ветер! — закричали близнецы.

Тэйка уцепилась за мальчиков:

— Пол… колышется! Мне страшно!

Это длилось всего миг. Зал качало. Где-то совсем рядом слышался плеск невидимых волн, крик чаек. Потом все исчезло. Спертая духота вновь обволокла цирк.

Выбежал мистер Вэг и, размахивая тростью, ринулся к Пиплу.

— Пре-кра-тить! — завопил он.

Униформисты уже вывозили две воздушные пушки, нацеливая их на взбудораженный зал. Два громких, один за другим, хлопка – и в зрителей посыпался фейерверк из тысяч разноцветных горошин-конфет. Рявкнул оркестр, стены полыхнули зарницами, загремел рекламный шлягер:

Пилюли счастья! Пилюли счастья!От всех ударов! От всех напастей!А ну, хватайте, не прозевайте!Скорее счастье свое глотайте!

Пушки выстрелили еще раз. Зрители повскакивали с мест и стали пригоршнями ловить, поднимать с пола драже. Чарли тоже бросил несколько горошин в рот.

— Выплюнь, сейчас же! — закричала Тэйка, но было поздно. Чарли проглотил драже и вызывающе взглянул на нее. Альт разжал ладонь, шарики упали.

Раздался еще хлопок. Однако это уже была не пушка. Это вдребезги разбилась тетушкина ваза. Мистер Вэг ногою расшвырял черепки и сбил тростью алое пламечко цветка.

К Пиплу чеканным шагом двигались полицейские с бакенбардами, похожими на значки интегралов. Но в тот миг, когда они протянули руки, чтобы схватить клоуна, в цирке погас свет.

II . ДВОЙНИКИ?

ВСТРЕЧА

Ланьо Герт, бывший мастер по сборке компьютеров, познакомился с клоуном Пиплом при весьма удивительных обстоятельствах. Случилось это много лет назад. Был поздний вечер. Разноцветная река элмобилей спешила в гаражи. Метро заглатывало последние толпы пассажиров. Город сонно моргал рекламными огнями, отдаляя от себя небо в скромных светлячках звезд.

В переулке Алгоритма Ланьо обратил внимание на новый музыкальный автомат, вокруг которого толпилась молодежь. Юноши и девушки один за другим опускали мелочь в прорезь, похожую на рот с ехидной усмешкой, и автомат выдавал музыку. Большинство нажимали клавиши с надписями «Энергичная» и «Бодрящая» в надежде стряхнуть с себя столь обычную для сондарийцев дремоту. Но то, что звучало, лишь на пятнадцать минут освежало и взбадривало.

Ланьо в тот вечер был двадцатилетним, поэтому не устоял перед соблазном заставить автомат сочинить музыку лично для него. Он встал в очередь и вскоре оказался первым.