Зеленый фронт (СИ)

  - В нашем распоряжении, товарищ Маленков, есть несколько предложений от товарищей, которые не только искренне поддерживают дело Великого Октября и товарища Ленина, но и желают помочь нашего государству в тяжелой борьбе с фашистской Германией. Они заявляют, что могут обеспечить рост производства зерна в семь — восемь раз в течение одного сезона, а также существенно увеличить урожайность других сельскохозяйственных и огородных культур. Только одно это может дать очень неплохие шансы вашему проекту...

  С силой сжимая карандаш, Маленков пытался лихорадочно сообразить, как такое вообще возможно? Не смотря на свою деятельность, весьма далекую от сельского хозяйства, он неплохо представлял истинное положение дел в деревни. «В семь — восемь раз? Это же... невозможно! - не мог поверить он в услышанное. - Даже если каждого колхозника посадить на трактор, от этого никак не может вырасти урожайность!».

  - Существенную помощь товарищи из коминтерна могут оказать в обработке засушливых земель, особенно в среднеазиатских республиках. Если удастся реализовать эти планы, то посевные площади Советского Союза могут вырасти примерно на 80%. И это с учетом того, что оккупирована Украина с ее плодородными землями...

  Тряск! Карандаш сломался! Маленков с удивлением посмотрел на руку, в которой остался зажатым кусок сломанного карандаша.

  - Помимо этого ими предложена помощь в развитии нашей медицины. Они утверждаю, что существуют специальные медикаменты растительного и животного происхождения, которые могут существенно ускорить выздоровление пациентов при различных тяжелых заболеваниях, а в ряде случаев и не допустить самого заболевания.

  «Что это за товарищи такие? - пытался сообразит он. - Испания, Китай... откуда они взялись?».

  - Есть еще много подобного рода предложений, которые существенно укрепят наше положение. Есть предложение, товарищ Маленков, в целях сохранения секретности, создавать на Урале и в Сибири закрытые административные территориальные объединения, в которых бы в массовом порядке и внедрялись все эти новшества. Так сказать, будет проходить апробирование все нового.

  … Еще через несколько часов в кабинете осталось лишь двое тех, кто, действительно, знал все.

  - Думаешь, Лаврентий, он поверил в это?

  - Маленков умный человек, товарищ Сталин. Я думаю, что он глубоко сомневается в этой версии, но будет вынужден ее придерживаться...

  - Хорошо. Пока еще не время рассказывать все... Эх, Лаврентий, как же еще далеко до весны.

   83

  Январь 1942 г. Осажденный Ленинград.

   - Город умирает..., - прошептал высокий мужчина, прижимаясь к оконному стеклу на лестничной площадки. - Боже мой, как же человек такое может творить? - широкой, занесенной сугробами улице, пробирались редкие сгорбленные фигурки. - Что же ты за тварь такая? Человек? - Карл Генрихович Завалов говорил еле слышно; он все еще никак не мог отдышаться после двух пролетов лестницы. - Собственными руками, своими собственными руками..., - еще недавно полноватый, довольно молодой врач сейчас выглядел древним старцем; его землистое, изрезанное морщинами, лицо пугало своей застывшей маской. - Мы уничтожаем все, к чему только прикасаемся, - он осторожно поставил ногу на первую ступеньку, потом ухватился обеими руками за массивные перила и медленно подтянулся вперед. - Мы же словно саранча..., - дальше он одолел еще несколько ступеней и вот до двери с заветным номеров 7 осталось всего лишь несколько шагов. - Саранча, - дрожащей рукой он стукнул несколько раз в дверь и негромко позвал. - Таня, ты здесь?! Я от мамы твоей пришел...

  Через несколько минут за дверью послышалось шарканье. Казалось, пожилая старушка, тяжело перебирая большими мягкими тапочками, медленно подходит к двери. Скрипнули петли и из полумрака показалось исхудавшее детское лицо. Огромные глаза, в которых не было ни единой слезинки, смотрели на врача.

  - Таня... Вот мама тебе просила передать, - он осторожно вытащил из кармана пальто небольшой, с детскую ладошку, сверток, обернутый чистой тканью. - Он говорит, Танюше моей передай, а то я снова на работе задержусь..., - он говорил и сам же понимал, что ему ни капли не верят. - Возьми, - детские глаза смотрели так по-взрослому, что хотелось развернуться и бежать прочь отсюда.

  - Спасибо, дядя Коля, - пропищала она едва слышно, протягивая бледные пальцы к свертку. - Спасибо...

  Завалов хотел сказать что-то еще, но в сердце так защемило, что он молча повернулся и пошел к своей двери. Его квартира была на этой же площадке, поэтому далеко идти не пришлось.

  - Вот я и дома, - в квартире ни кого не было, и разговаривал он больше сам с собой лишь для того, чтобы окончательно не сойти с ума. - Дома..., - Карл прошел на маленькую кухоньку, где была установлена небольшая печурка. - Все-таки холодно, - массивные ледяные узоры выступили на внутренней стороне еще не разбитого стекла. - Как же писать?

  Его взгляд упал на стол, где лежала большая пачка исписанных желтых листков и несколько больших картонных конвертов.