Зеленый фронт (СИ)

  Священник с трудом проглотил кусок копченной свинины, который при этих словах колом встал у него в горле, а в голове лихорадочно забегали мысли. «Что ему еще от меня надо? Я же все сказал... Не уж-то из-за Мыколы?! Догадался, что тот никакой не партизан? Или нет?». Его лицо мгновенно сменило цвет, становясь из бледного багрово красным.

  - Что вы так? - дружеским голосом спросил полковник. - Отто, воды! Вот, вот, лучше? Хорошо... Скажу вам честно, мне нет никакого дела до ваших религиозных распрей, - он зацепил вилкой небольшой кусочек сыра и изящным движением оправил его в рот. - Мне совершенно все равно, что происходит там у вас. Однако, меня очень заботит другое...

  Святой отец кажется начинал понимать, о чем хочет поговорить всесильный глава СД.

  - … Живой лес, святой отец, - негромко произнес полковник. - Меня интересует только это. Что вы думаете об этой секте? Где она появилась? Как устроена? Кто в ней верховодит? Все! Я должен знать все!

  Судорожно сглотнув, отец Александр залпом выпил стоявший перед ним полупустой бокал с водой.

  - … Я, господин полковник, я готов..., - внутри него все сжималось от страха перед репутацией сидящего напротив него человека. - Я готов рассказать все, что знаю..., - он попытался встать с места, о был остановлен небрежным движением руки. - Они появились как-будто из ниоткуда. Сразу же после напад..., - на секунду священник поперхнулся, но сразу же продолжил. - Прихода доблестных немецких войск. Сначала их было немного... Да, несколько человек в одном селе, пара в другом. В моем приходе вообще сначала их не было... Первый раз я увидел их в Малых Хлебцах, когда на богослужение приезжал, - Отец Александр говорил медленно. - Я говорил с одной прихожанкой... Она такого рассказывала, господин полковник, что у меня не поворачивается язык повторять эту мерзость, - тот нетерпеливо дернул головой. - Она говорил, что разговаривала с Богом, - его голос на какое-то мгновение опустился до шепота. - … Они все там сошли с ума! Приносят жертвы Дубу. Это настоящие язычники! - кровь вновь ударила ему в лицо. - Они говорили, что Христа нет! Нет Святой Троицы! - он автоматически перекрестился, не переставая рассказывать. - Сволочи, истинно сволочи! Прости меня Господи!

  Немцы внимательно слушали разошедшегося священника, даже не делая попытки его прервать.

  - … Они дереву молятся! Дубу! Обычной деревяшке! Говорят, он являет им истинные чудеса! Прости Господи, какой бред! Только истинный Бог может являть чудеса … - в избытке чувств он не раз и не два хватался за свою бороду, отчего ее роскошные космы растрепались и стали напоминать метелку. - Они даже хуже большевиков! Тьфу! - его выпученные глаза с неким вызовом смотрели на полковника, мол, вот как я грозен. - Как же так?! Разве может божественная благодать исходить от дерева?! Никогда! Они же совсем меня не слушают! Меня, пастыря господня!

  Вдруг откуда-то со стороны раздался скрипучий каркающий звук, который заставил вздрогнуть всех сидящих за столом. Это был смех — громкий, прерывающийся и в тоже время захлебывающийся. Смеялся человек, стоявший у стены, а точнее висевший на на веревке, обмотанной вокруг его туловища. Его слезящиеся блестящие глаза, четко выделявшиеся на багровом распухшем лице, неотрывно смотрели на священника.

  - Ха-ха-ха! Благодать... Ха-ха-ха! - на несколько секунд его смех захлебнулся и он начал отхаркивать кровь и слюну. - Тьфу! Какая к лешему благодать?! Откуда ей взяться в этих пропитанных кровью и ненавистью каменных коробках? Где ты там видел Бога?! А? Ха-ха-ха! - кроваво-синее тело, прикрытое рваным тряпьем, еще недавно бывшим вполне себе приличным костюмом. - Ха-ха-ха! Бог... Да и как ты вообще мог его увидеть?! Жирная сволочь, жрущая с рук врага и подбирающая за ним дерьмо! Что ты там мог найти?! Пастырь..., - в последнее слово, которое он еле слышно прошептал изгрызенными в кровь губами, было вложено столько презрения и ненависти, что проняло даже немцев.

  Изящный столик, на котором продолжали стоять остатки закусок и недобитое вино в бокалах, с жалобным скрипом опрокинулся. Вне себя от переполнявшей его злобы отец Александр буквально взлетел со стула.

  - Заткни свой поганый рот, жидовская подстилка! - полные белые руку, выглянувшие из задравших рукавов рясы, взметнулись в вышину и с яростью там затряслись. - Как только твой рот посмел изрыгать такие речи?! - его внушительная фигура стремительно двинулась к избитому человеку.