Зеленый фронт

— Слышь, друг, подожди-ка, — не меняя положения окрикнул его старшина. — Там мой человек. Проверить хочет. Человек он молодой и горячий, может подумать что дурное.

— Абай, отставить! — якут невозмутимо спрятал финку и вернулся на свое место, к окну.

— Старшина, сейчас не время играть в молчанку, — капитан повернулся лицом к собеседнику. — Я не могу сказать всю правду о том, кто я, откуда и зачем сюда пришел. Сам должен понимать — война! И мы сюда направлены для выполнения особо важного правительственного задания, от выполнения которого могут зависеть тысячи солдатских жизней. Понимаешь? Помощь мне твоя нужна! Срочно! Одни мы не справимся, не успеем!

— Срочно, говоришь?! Помощь нужна?! — откликнулся Голованко, резко бросая крохотный окурок на землю. — Выполнить правительственное задание… Хорошо! Как ты там сказал… Михаил?! Разведка?! А где же наша Армия? Что же это только разведка.

У него от злости чуть руки не затряслись. Перед глазами вставали землянистые лица бойцов, просящие взгляды женщин и детей… Маленькие ручонки тянулись к нему со всех сторон, прося хоть кусочек хлебца. Дай! Дай! Дай! Дядя, дай, хлебушка горбушку. А то кушать очень хоца.

— У-у-у, — еле слышно застонал он, опуская голову вниз. — Разведка пришла. Помощи нашей просит…

— Ты что это старшина такое говоришь? — неожиданно смутился капитан, не ожидавший такой реакции. — Я что-то тебя не пойму! Да, мы, всего лишь разведка! И здесь нет никакой армии! Нету, ну хоть режь меня на кусочки! И даже из кармана я ее тебе не смогу достать… Понимаешь?! Там она! — он махнул рукой на восток. — Бои там страшные идут. Люди как спички горят в танках, самолетах, окопах… Мрут как мухи… Да! И всех мне жалко! И тех, кто там, и тех, кто здесь…

Капитан наклонился вперед, ловя взгляд партизана.

— Война… Старшина, это страшная война. И мы можем бояться, плакать, ненавидеть. Мы можем зарыться в землю как кроты и грызть свои ногти от бессилия. Не надо делать лишь одного — отчаиваться! Нельзя нам сейчас этого делать!

Несколько секунд, стиснув губы, он молчал. Нет, он не подбирал слова, чтобы быть более убедительным. Совершенно не так, хотя и складывалось такое впечатление. Его переполняла злоба… Черная, страшная, мучительная, грызущая его изнутри как дикий зверь… Адски хотелось вскочить и кричать, совершенно не сдерживаясь, не скрываясь! Орать так, чтобы в соседних домах звенели окна, взлетали с деревьев встревоженные вороны… А потом броситься бежать. Безразлично куда. Лишь бы бежать и бежать! Бежать, вытягивая руки вперед, и безумно надеясь наткнуться на врага, чтобы вцепиться в его горло. В горло! Именно, в горло! Грызть, крепко держа тело руками, чтобы не смогли оторвать! Грызть, чтобы теплая кровь стекала по подбородку и лилась на грудь! Грызть, чтобы немец трепыхался! Грызть, чтобы воздух со свистом вырывался из его разорванной шеи!

Видения были настолько реальными, что капитан отшатнулся назад. Его тело привычно напряглось, чтобы через мгновение распрямиться и действовать…

— Помоги, старшина, — наконец, раздался его хриплый голос. — Помоги нам с заданием!

— Ладно, капитан, — выдавил из себя Голованко, с трудом отгоняя мысли о ждущих его в лесу людях. — Говори, что от меня нужно?

— Добро, — удовлетворенно кивнул тот, кивая кому-то назад. — Медицина, давай к нам. Поговорим с товарищем.

Из угла дома, почему-то согнувшись, вылез довольно высокий и рыхлый мужчина. На крупной голове он носил шапку растрепанных светлых волос, на шее на толстой витой веревке висели круглые очки. Однако, не это бросилось старшине больше всего в глаза! Пробегая взглядом по фигуре нового собеседника, он непроизвольно обратил внимание на его руки. Крупные, как лопата, с толстыми пальцами, они были выпачканы в земле. Даже, сейчас, в момент разговора с ним, он что-то растирал в правой руке и, прищуриваясь, пересыпал из ладони в ладонь.

— Будем знакомы, — эта самая грязная рука вытянулась к нему. — Карл Генрихович Завалов. Врач. Ой! Извините! — белый, из парашютного шелка платок, мгновенно прошелся по ладони, сметая с нее остатки земли. — Извините еще раз. Это все мои раскопки.

Однако, старшина не спешил жать протянутую ему руку. Уж больно резануло по его уху имя и отчество этого человека.

— Пусть вас не смущает мое имя, — было отчетливо видно, что он уже не раз попадал в такую ситуацию и ему крайне неловко от этого. — Я чистокровный русак! С Рязани!

— Старшина Голованко, — наконец, пожал его руку старшина. — Илья Петрович. Будем… Что же понадобилось командованию в этих местах, если не выжившие люди?

По пристальным взглядом нахмуренных глаз Завалов вновь смешался. Многострадальный платок снова и снова метался между пальцами, словно тонкая змейка.

— Понимаете, какое дело, — заговорил он, оглядываясь на капитана. — До командования дошли сведения, что здесь происходят какие-то странные события. Я сам до конца не могу понять… Информации крайне мало, а та, что находится в нашем распоряжении очень отрывочна и делать на основании ее какие-либо выводы практически невозможно.