Земли Чингисхана

Итак. Китай и Россия являются как государствами-цивилизациями, так и, вполне возможно, генераторами народов, лучше сказать, генераторами рас. Кроме того, они еще и соседствуют друг с другом. А не может ли быть между ними, как бы это лучше выразиться, «естественной границы» или той линии территориального баланса, за которую опасно заступать как хартленду, так и чайнахарту? Вполне может быть, что такая линия есть. Вопрос только в том, как подходить к делу.

Во-первых, можно использовать географический подход. Во-вторых, культурно-исторический, в-третьих, можно попытаться рассмотреть и иные критерии. Попробуем порассуждать.

Для начала ответим на один из основных вопросов. Кто опаснее — Китай для «северных народов» или «северные народы» для Китая? Трехтысячелетняя история показывает, что основная угроза для ханьцев обитала большей частью на Севере, и под этой угрозой следует понимать далеко не одних только монголов-халхинцев и тунгусов. Арийские и тюркские народы проявили себя куда более серьезным противником. Именно их натиску неоднократно вынужден был подчиниться ханьский народ в периоды смутного времени своей истории. Увы, но такой тяжкий исторический опыт не может испариться за каких-нибудь два-три поколения.

Наибольшего территориального расширения Поднебесная достигала в промежутке 1644–1912 гг. при господстве инородческой династии Цин. В этот период Китай достигал современных границ плюс к тому владел Внешней Монголией, ныне МНР, народ которой, кажется, и сегодня не в большом восторге от соседства с великим южным соседом. Увы, призрачные воспоминания о далеком прошлом не скрашивают современной реальности. В МНР неоднозначно относятся к Китаю. Впрочем, халхинцы также неоднозначно относятся и к России, но тут уж пусть они выбирают сами, с кем им лучше общаться, кого они хотят видеть в партнерах, и если они захотят придерживаться политики строгого нейтралитета, то это тоже их дело.

Лишь один раз за всю колоссальную по древности историю Китай выходил на запад за Тянь-Шань на киргизском направлении и на незначительное расстояние. Это было опять же при Цинах и быстро закончилось. Маньчжуры тогда уступили России. Как я понимаю, не могли не уступить, поскольку снабжение оккупационного корпуса и переброска подкреплений через Тянь-Шань вряд ли показались цинской администрации простым мероприятием.

Таким образом, естественной границей между двумя государствами-цивилизациями, Россией и Китаем, лично мне видится сегодняшняя линия границы, которая, и это очевидно, обусловлена соображениями безопасности именно для Китая, а не для России. С точки зрения географии, для Китая наиболее приемлемой северной границей следует считать условную линию, проходящую по Тянь-Шаню, пустыне Гоби, горному хребту Большой Хинган и реке Амур. На мой взгляд, данные естественные рубежи, если и не защищают, то хотя бы создают дополнительные препятствия для возможного вторжения с Севера. Здесь читатель может удивиться — «Разве Россия собирается нападать на Китай?». Конечно, нет. Но ее к этому явно подталкивают.

Однако продолжим тему географии. О значении Большого Хингана писал в свое время известный военный публицист, очень близко связанный с японским генштабом, С. Хирата:[176] «Куда первым делом обратит свои взоры Красная Армия, если она вздумает произвести вторжение в Маньчжурию, — это Б. Хинган… Горы, правда, не так уж высоки. Это — ряды небольших гор, своими волнами отделяю-щих равнины Маньчжурии от монгольских степей. На севере горы поросли лесом, на юге это голые сопки. Не поймешь, крепость это или естественная преграда. Взглянем на запад со ст. Хинган. Перед нами расстилается великая равнина Ху-лун-Буир. Пустыни и степи тянутся до самого горизонта.

Когда Красная Армия начнет натиск в направлении на Хинган, ей так или иначе придется пройти через степи. Переход от Даурии составит около 250 км Этот переход им придется совершить на равнине, на которой негде укрыться. Что же получится, если наша авиация вышлет крупные бомбовозы с базы у восточного подножья Хингана? Колонны Красной Армии явятся мишенью для наших бомб».

О трудностях перехода войск через монгольские степи и пустыни С. Хирата пишет следующее: «Граница Сибири, Хулун-Буира и Внешней Монголии представляет собой пояс дикой, первобытной степи. Линия КВЖД, направляющаяся на запад от Б. Хингана, и железнодорожная линия, идущая на восток от Читы, встречаются в Маньчжурии. Местность, лежащая на юг от этой линии, и местность, лежащая к северу от нее, совершенно различны. На севере встретишь и реки, и холмы, и густые леса. Здесь местность сходна с Североманьчжурской равниной.

На юге же — дикая степь.