Земля

— Вот сейчас у нас часто можно услышать слово «принцип». Слово это — «чжунен» — исстари существовало в нашем языке, и первоначальный его смысл таков: быть принципиальным — значит быть справедливым. Нужно любое дело решать разумно, справедливо… Многие люди путают кривду с правдой, решают вопросы однобоко, это и есть беспринципность! Почему династия Ли потерпела крах? Потому что так называемые правители драли с народа три шкуры — больше они ничего не хотели знать. Появились всяческие партии вроде «Ророн», «Сорон», которые грызлись между собой из-за теплых местечек, нисколько не заботясь об интересах государства. Возьми тогдашнего знаменитого мудреца У Ам. Он тоже был односторонен. Из всего учения чжудяхан[57] он сумел извлечь лишь обрывки идей, так и не добравшись до истинной его сущности. До конца дней своих жил он чужим умом! Даже святой отец Юль Гок при всей его мудрости не смог предупредить бедствий, в которые повергли страну незадачливые правители! Они только и думали о том, как бы захватить власть да устранить противника. Попирая высокие святые принципы, эти правители обрекли государство на гибель.

— Я внимательно выслушал вас, отец. В старом иероглифическом учении я, конечно, слабоват. Только мне кажется, что теория чжунен — это отголоски религиозной, идеалистической философии. Она в корне и «принципиально», — Кан Гюн улыбнулся, — отличается от диалектического материализма.

— Трудно мне с тобой спорить: я в марксизме плохо разбираюсь!

Отец и сын взглянули друг на друга и весело расхохотались.

Неожиданно в дверях показалась Сун Ок в сопровождении жены Кан Гюна. Она, оказывается, пришла сегодня к жене Кан Гюна и сидела с нею в соседней комнате.

— Здравствуйте! — поклонилась Сун Ок.

— Как это ты надумала прийти к нам? Ты, наверно, еще не оправилась от болезни?

С этими словами жена Кан Са Гва поднялась со своего места, пошла навстречу Сун Ок, и, взяв ее за руку, потянула в комнату.

— Заходи, заходи! — кивнул ей Кан Са Гва. — Легка на помине: мы только что о тебе говорили!

Усаживаясь, Сун Ок отвечала на вопросы, сыпавшиеся на нее со всех сторон:

— Спасибо, мне теперь лучше. Брат, — обратилась она к Кан Гюну, — а вы что сегодня дома сидите? Отдохнуть решили? Я беспокоилась, что не застану вас здесь.

— Я на минутку забежал пообедать… У вас случилось что-нибудь, сестричка?

— Да нет, все в порядке… Я только хотела попросить что-нибудь почитать. Голова болит от лежанья без дела…

— Почитать захотелось… Что бы такое тебе дать? Книг-то у меня здесь нет…

— Это хорошо, дочка, что к книге потянуло, — вступил в разговор Кан Са Гва. — Сейчас всем нужно больше читать, всем нужно учиться: и молодым и старым, и мужчинам, и женщинам… Мне-то в свое время пришлось зубрить никому ненужные иероглифы. Сколько раз учитель бил меня по ногам прутьями! А теперь кому они нужны, эти иероглифы? Советую тебе читать новые, современные книги. Прости, Сун Ок, что сразу не спросил, — спохватился Кан Са Гва, — обедала ты?

— Только что из-за стола.

— А то отобедай у нас! — предложила жена Кан Са Гва и обратилась к снохе. — Сбегай-ка в столовую да принеси оттуда лапши.

— Нет, нет, не нужно… — отмахивалась Сун Ок. — Приносите, не приносите — все равно есть не буду!

— Ну тогда посиди, отдохни, а вечером поужинаешь имеете с нами. Дел-то теперь у тебя спешных нет.

— И верно, Сун Ок, — поддержал жену Кан Са Гва. — Оставайся у нас ужинать. Правда, ничего особенного у нас нет…

— Да не нужно мне ничего! Я пойду сейчас: меня мать ждет.

— Какую же тебе книгу дать? — спросил Кан Гюн.

— А я и сама не знаю. — Сун Ок улыбнулась. — Полегче что-нибудь.

— Если хочешь легкую книгу, — сказал Кан Са Гва, — возьми чхендямун. Если с толком читать, он покажется интересным!

— Только сейчас говорили, что иероглифы никому не нужны, а теперь чхендямун предлагаете!

— Верно, маху дал… Иероглифы отжили свой век. Они недоступны народу, — пустился в разглагольствования Кан Са Гва. — У нас есть своя, корейская грамота… Мы изучали чужеземные письмена и забывали родной язык! Жили чужим умом, а к чему это привело? К тому, что нас поработили японцы… Изучать иностранные языки надо лишь тогда, когда хорошо изучишь свой собственный!

— Ох, отец, и сильно же вы ненавидите японцев! О чем бы ни заговорили, сведете к японцам…