Земля: долгий путь вокруг

И вот ровно через два месяца мы стояли на площадке перед бензоколонкой в Шефердс-Буш, а на асфальте лежали осколки моего поворотника. Это было зловещее предзнаменование. Два месяца привыкания к мотоциклам и двухдневный курс езды по бездорожью научили нас, что к «Бумеру» нужно относиться с уважением. Это тебе не два легковесных байка, а парочка самых тяжелых мотоциклов. И, зная, что нам предстоят гораздо более сложные испытания, мы выехали с заправочной станции и двинулись по Хаммерсмит-Роуд с тяжелыми сердцами. Приближаясь к развязке на Хаммерсмит, одном из самых загруженных перекрестков Лондона, мы остановились рядом с белым фургоном, перевозившим строителей.

— Эй, а мы видели вас вчера по телевизору! — прокричал один из них в окно. — Когда вы отправляетесь?

— Сейчас! Прямо сейчас! Едем в Фолкстон! К тоннелю через Ла-Манш! — прокричал я в ответ.

— Просто не верится! Неужели прямо сейчас? — снова закричал он, теперь уже высунувшись из окна. — Удачи! — Строитель помахал нам рукой.

Из фургона раздались аплодисменты, и его товарищи наперебой зашумели.

— Будем следить за вами, каждый день смотреть новости! Прокатитесь как следует! Парни, то, что вы делаете, здорово! Удачи!

И тут до нас наконец-то дошло, что мы действительно в пути. Настал день, который, как мы думали, никогда не настанет. Сборы закончились, и мы отправились в путешествие, навстречу рассвету — два друга на дороге, на целых три с половиной месяца. Ощущение было просто невероятное. Мы издали боевой клич, поздравив друг друга по рации, опьяненные чувством свободы. Стоял чудесный весенний день, о котором можно только мечтать: кристально чистое голубое небо, теплый и мягкий воздух. Сто километров до побережья промелькнули незаметно, потому что всю дорогу до Фолкстона встречные нам аплодировали, махали, гудели в клаксоны и выкрикивали пожелания удачи. Большие мотоциклы BMW под нами довольно гудели, приключения начались, и жизнь была прекрасна.

4. Без сюрпризов: от Лондона до украинской границы

Юэн: Мы и опомниться не успели, как уже садились на идущий по тоннелю через Ла-Манш поезд, оставив позади Англию, своих друзей и родных, с которыми расстались на целых три с половиной месяца. Как справедливо заметил Чарли, загружая мотоциклы в поезд, когда мы вновь увидим солнечный свет, то будем уже в первой из множества зарубежных стран.

— Только представь, скоро мы уже будем во Франции и следующую ночь проведем в заграничных постелях. Знаешь, что-то у меня вдруг сердце заныло. Я не хочу уезжать из Англии, — сказал он, посмеиваясь над нелепостью своих чувств. — Теперь, когда мы в дороге, мне уже не хочется во все эти страны. Вспомни, как я сегодня опозорился с мотоциклом — день явно не задался. И сейчас больше всего на свете мне хочется просто поехать домой, вкусно поужинать, лечь спать часов в девять и, быть может, всплакнуть чуток. У меня и впрямь такое чувство, что я вот-вот расплачусь. Нет, я очень рад, что мы наконец отправились в путешествие, просто не хочется покидать Англию.

После напряженных недель лихорадочных приготовлений мы впервые получили возможность взвесить свои чувства. Мы заскучали по своим семьям, группе поддержки и, ничуть не меньше, по мастерской в Шефердс-Буш. Она была пределом наших мечтаний: гараж с двойными подъемными воротами, открывающимися прямо на улицу, так что мы могли въезжать на мотоциклах прямо в здание. Там было место для ящиков с инструментами и конторка, чтобы класть мотоциклетные принадлежности и одежду. Был даже диван, хотя Чарли и забраковал его, потому что на нем нельзя было вытянуться. Чарли обожает вздремнуть после обеда и поваляться, разглядывая карты и плакаты с изображениями мотоциклов на стене.

И вот, после долгих месяцев мечтаний о путешествии, нам предстояло оказаться в «пампасах» — так Джейми Лоутер-Пинкертон и его коллеги по специальной воздушно-десантной службе называли неизвестную территорию. Мы так нервничали, что были просто не в состоянии выражать свои чувства нормальными словами. И поэтому постоянно изрекали банальности. Я все не унимался, разглагольствуя подобно герою плохого вестерна: «Да уж, нам теперь осталось или помереть, или двигать дальше» и: «Теперь только и остается, что убраться из этого городишки».