Земля Круза

Гена Шакуров. Помогает Наде выползти из-под разбитых полок. На левую ногу старается не опираться — то ли новую травму заработал, то ли старую разбередил.

Полина. Сидит рядом, бледная, на щеке царапина, баюкает правое запястье — ушиб? вывих? вряд ли перелом, — но тоже живая.

Еще один патрульный. Автомат у плеча, нацелен в дверной проем, однако парня определенно пошатывает. Лет восемнадцать, первый боевой опыт небось.

— Что… случилось?

Не узнаю собственного голоса. Что-то не то с горлом. Или со слухом.

— Миномет, — сообщает Крокодил Гена. — По звуку один в один наш «поднос»,[183] для «василька»[184] скорострельность маловата.

Значит, с горлом, голос у Шакурова сдавленный, но прежнего тембра.

— Разговоры потом, — хрипит Берт.

Вынимает из кобуры у убитого орденца «беретту», наскоро проверяет, снимает с предохранителя, запасной магазин в карман. Кивает мне на автомат покойника.

— Умеешь?

«Эм-четыре» обычный, что тут уметь. Разгрузка орденца вся в крови, ну ее нафиг, просто перекидываю три магазина к себе, четвертый уже примкнут к автомату. Предохранитель на «тройку». К бою готов.

— Куда?.. — запоздало реагирует патрульный.

— Воевать, — зло скалит зубы Берт. — А ты хочешь жить вечно?

— С кем воевать?

Берт вздыхает.

— Тебя как зовут, детка? — «Детка» на голову выше невысокого Берта, но смеяться совершенно неохота.

— Рон… Рональд Фитцпатрик.

— Так вот, Рональд Фитцпатрик, там — плохие парни, которые ухитрились протащить мимо ваших… — неразборчиво, наверное, по-испански, — постов средний миномет. Как ты думаешь, что еще они с собой имеют и что с этим намерены делать?

— Э…

— Рон, детка, — голосом Берта бриться можно, — приказывать я тебе не могу, но очень, очень советую вспомнить все, что вдалбливали в учебке, и поскорее. Влад, ты как?

— Командуй.

— Гена? — смотрит на Шакурова.

Тот разводит руками. Какой из него сейчас боец — хромой, без языка, без оружия, да еще когда рядом жена и дочь…

— Лады, Влад, будь готов прикрыть огнем.

Ящерицей выскальзывает наружу и сразу исчезает левее.

— Чисто. Давай за мной, аккуратно.

Автомат к плечу, пригнувшись, вполоборота, приставными шагами… все в дыму и пыли, «большой дом» сползает набок, навес над автостоянкой сорван, но машины вроде стоят — на первый взгляд, никого не раздолбало.

— Держи проем, — кивает Берт на участок между стеной «большого дома» и нашим сараем.

Держу. Что там снаружи — видно плохо, но сюда незамеченным не войдет никто.

С пистолетом наперевес Берт пятится к автомобилям. Слышу веселое «клац», и через две минуты он рядом со мной, вооруженный уже собственной винтовкой.

— Усиливайся, — предлагает мне.

Быстро влезаю в разгрузку с магазинами «фала», оружие к бою, «кольт» на пояс, револьвер в карман, М4 на ремне за спину. Включаю рацию, вторую «коробочку» передаю Берту.

Движение сбоку, разворачиваюсь… палец замирает на спусковом крючке. Рон Фитцпатрик. Губа закушена, в глазах решимость.

Стрекот автоматных очередей. Кажется, с той стороны были ворота.

— Берт, погоди минутку.

Забираю с сидения «геленда» один из шакуровских «хеклеров», возвращаюсь в сарай и отдаю Гене. Так у раненых хоть какая, а охрана.

— Влад, я…

— Потом, Ген, все потом. В спину не пальни, и ладно.

Снова выхожу к автостоянке. Откуда-то выбрались Леона и Тереза, обе в крови, но вроде чужой, сами целы. У Леоны в руках М4, у Терезы «кольт» — наверняка у убитого орденца взяли, как и мы. Лицо матриарха семейства Сенес похоже на бронзовую погребальную маску.

— Есть свободная винтовка?

Без проблем. Отдаю Терезе автомат и боеприпас с убитого патрульного, мне «фала» достаточно.

— Напрямую к воротам не лезем, — говорит Леона, — там без нас хватает. Обходим сарай и уже сбоку из-за угла смотрим, на кого стоит потратить пулю.

Берт, присев, кончиком ножа изображает на земле план фермы. Указывает на этот самый угол.

— Всем там делать нечего, достаточно двух стрелков и одного в прикрытие.

— Согласна. — Леона смотрит на меня, на Рона, манит парня к себе. — Идемте. Поможете нам с Терезой.

— Да, мэм! — козыряет патрульный, в упор забыв, что перед ним вовсе не начальство.

А Берт задумчиво ведет ножом по чертежу в обход «большого дома».

— Если где-нибудь тут свалить забор, они легко зайдут с тыла на любую позицию…

Я могу только кивнуть, изображая понимание и всестороннюю поддержку. В тактике не разбираюсь.

— А, что тут гадать. — Резким движением ботинка Берт стирает чертеж. — Идем да проверим. Тихо только.

Изукрашенная неумелой резьбой массивная дверь «большого дома» сорвана с петель. Внутри… к горлу кислой волной подкатывает желчь… внутри — мясо. Не хочу смотреть. Леона и Тереза были тут, внутри, раз вышли — значит, помогать уже некому.

Боковая дверь, напротив которой схрон-погреб. Распахнута. На пороге изрешеченный осколками Рамон, в руках тельце девочки. Берт наклоняется, касается шеи под пышными кудряшками, качает головой… Дверь схрона прикрыта. Нутром чую, внутри кто-то есть. Переглядываюсь с Бертом — да, он тоже чует. И тоже не хочет эту дверь открывать. Дети у Сенесов ученые, стопроцентно знают, как разрядить старую двустволку в возникший на пороге силуэт.