Земля оборотней

– Оно гонится за нами! – раздался позади него крик. – Удираем, быстрее!

Быстро перебирая руками и ногами, поскальзываясь и каждый миг рискуя сорваться, они карабкались всё выше и выше, а огненные щупальца ползли за ними. Но чем выше, тем медленнее двигалась лава – она застывала слишком быстро. Тогда кратер – или то, что в нем сидело, – поменяло тактику. Позади беглецов вдруг раздался подземный рев, земля дрогнула так, что все они чуть не посыпались вниз, что-то ослепительно вспыхнуло – и шагах в десяти от Ильмо разбился о скалу огненный плевок!

«Так вот как они поймали тех тунов!» – подумал Ильмо и тут же выкинул из головы все мысли, кроме одной, – уйти как можно дальше от кратера. Они поднимались всё выше, а рядом падали тягучие огненные капли, разбиваясь мелкими брызгами, мгновенно застывающими на ветру. Лица и руки убегающих покрылись черными точками мелких ожогов; вскрикнула Ильма, взвыл Аке…

– Вперед! – закричала вдруг Ильма. – Там можно пройти!

Еще несколько мгновений безумного бега на четвереньках по острому как нож гребню – и они выбрались на длинную узкую площадку шагов в двадцать в длину, дальним концом упирающуюся в отвесную черную скалу. Последний плевок кратера не долетел до них локтей двадцать, разочарованно дрогнула скала – и обстрел прекратился.

Несколько мгновений они лежали без сил на ровной поверхности, успокаивая дыхание. Потом Ильма подняла голову и осмотрелась.

– Матерь Калма, что же ты сотворила с нашими горами!

Они находились на гребне хребта, разделяющего две долины. Со всех сторон пространство было окутано дымом и паром, и сквозь черный, серый и грязно-желтый пар огненными глазами глядели кратеры – такие, какой они только что миновали. От них, как кровавые прожилки, во все стороны тянулись огненные паутины лавовых потоков.

– Летом здесь все бывало зеленое, – дрогнувшим голосом сказала Ильма, – а теперь тут только камень и огонь…

– Это в самом деле похоже на Врата Хорна, – сказал Аке, вставая на ноги. – Должно быть, огненные твари – вроде той, которая поселилась в том кратере, – сторожат все подходы к сампо. Нам необыкновенно повезло, что мы сумели обойти ее!

– Я тоже так считаю, – сказал Ильмо. – Адская тварь была занята упавшей на нее скалой и заметила нас не сразу. Но ты рано решил, Аке, что мы уже выбрались. Оглядись-ка!

В самом деле – они были в тупике. Со всех сторон путь вел только вниз – или назад, к разъяренной адской твари в кратере, или в другую долину, в которой подобных кратеров виднелось несколько десятков. Дальний конец площадки упирался в отвесную стену высотой в добрых сорок локтей, и взобраться на нее не было никакой возможности.

– Вот туда бы попасть, и мы окажемся прямо над гнездовьем! – вздохнув, сказала Ильма. – Но как?

– Смотрите! – воскликнул вдруг Ахти. – Там, под скалой!

Там, в густой тени, виднелся какой-то белый ворох, который издалека можно было бы принять за сугроб. Но снега в этих горах не встречалось…

– Да это же еще один тун! – заявил Аке. – Ого, какой здоровенный!

Они подошли поближе без особой опаски. Тун неподвижно полулежал, опираясь спиной о скалу и повесив голову на грудь, и выглядел таким же мертвым, как его сородичи.

– Это Ярьямейнен! – воскликнула Ильма, ужасно разволновавшись.

– И он, кажется, еще жив, – добавил Ильмо.

Они не ошиблись – это был Ярьямейнен. Однако слово «жив» в этом случае было преувеличением. В туна попал огненный плевок, который напрочь спалил ему крылья и страшно обжег кожу. Крылья обгорели так, что остались почти совсем без перьев.

– Этот тун уж точно не будет летать, даже если к нему вернутся магические силы, – сказал Аке, наклоняясь и протягивая руку к крылу.

– Стой! – крикнул Ильма. – Отойдите, все!

Не приближаясь к нему, она позвала:

– Ярьямейнен! Это я, Ильманейтси!

Тун приоткрыл глаза. Он явно узнал Ильму, но не шевельнулся и ничего не сказал. Ильма подошла еще на шаг и присела рядом на корточки.

– Это ты сбросил скалу в кратер? Ты великий чародей!

Ярьямейнен поднял голову и открыл глаза – но смотрели они поверх Ильмы, в небо – а может, и дальше…

– Непростая работенка, – заговорил он тихо, с непонятной насмешкой в голосе, – пытаться заткнуть Врата Хорна, когда в них сидит страж и всячески мешает. Пришлось скормить ему пару родичей, чтобы он хоть на миг отвлекся. Я уже собирался взлететь на барьерную скалу, когда что-то случилось – словно Мать Калма от меня отвернулась… Я мгновенно утратил способность летать и свалился прямо в кратер. Хорошо, упал на край, – он коснулся обсидиановой челюсти косатки, столь памятной Ильме, – она меня уберегла! Я сумел выбраться, но страж успел плюнуть мне в спину… я сломал крыло… за что? – с мукой простонал он. – Чем я не угодил ей? Может, тем, что выступил против стражей? Не раны, не смерть меня терзают – но чем я заслужил ее немилость?!

– Успокойся, – сказала Ильма, с состраданием глядя на туна. – Калма от тебя не отворачивалась. Это колдовство южан. Оно пройдет…

Ярьямейнен медленно повернулся к ней. Выражение муки исчезло с его лица. Теперь он что-то обдумывал. Потом осмотрелся, болезненно щурясь.