Земля под небом

Вечером написал письмо Вале. «Я еще не видел белых медведей, не блуждал в снежных нагромождениях, — без этого, наверное, какой я полярник? И все-таки мне хочется тебе сказать, что я освоился, полюбил этот край и, как всякий военный, готов сказать: я жил здесь всегда.

Говорят: с милой рай и в шалаше. Я верю в это. Сейчас я живу ожиданием твоего приезда. Жду с большим нетерпением. Знаю, если бы я сказал тебе: брось учебу и приезжай, ты бы приехала. И я был бы счастлив, но не долго. Ты должна иметь профессию. Работа, дети сделают твою жизнь интересной, наполненной… Каждый день я смотрю на тебя, вижу открытый взгляд твоих честных глаз, твое розовое ушко и хочу ощутить теплую ласковость кожи…»

6 января. Снова предварительная подготовка к полетам.

Юрий Гагарин хорошо знает, что ни один летчик, независимо от занимаемой должности, воинского звания и опыта летной работы, не может быть выпущен в полет без необходимой подготовки… Методика отработана, не допускает новизны, новаторства, волевых решений: постановка задач летному составу, самостоятельная работа на тренажерах и тренаж в кабинах самолетов, контроль готовности. Именно в эти северные месяцы Гагарин воспитывает в себе непоколебимую потребность перед полетами заниматься. Он никогда не нарушит этого святого правила НПП и не разрешит этого сделать другим. Когда один из космонавтов однажды попросит разрешения уйти с предварительной подготовки, Юрий Алексеевич его отпустит и тут же отстранит от полетов. «Без подготовки летать нельзя», — объяснит он свои действия.

7 января. За завтраком в летной столовой Гагарин оказал Дергунову о скором, по его мнению, полете в космос человека. Как и многие другие, летчик Дергунов не верил в реальность близкого полета в космос, но, как всякий молодой человек, был полон радужных мечтаний, которые нередко определяли прямоту его поступков, твердость суждений. Он был другом, оппонентом, собеседником Гагарина, но он не был его единомышленником.

— Вся наша наука, спутники направлены на то, чтобы понять и объяснить происхождение Земли, других планет Солнечной системы, — с жаром отстаивал свою точку зрения, Юрий Гагарин, — научиться управлять сложными механизмами природы.

Дергунов мыслил иначе.

— Что дает науке, человечеству тайна происхождения Солнечной системы? Сейчас, когда на повестке дня куда более актуальные задачи, например энергетический кризис шарика… Пожалуйста, не перебивай. Я согласен, что человеческая мысль шагнула далеко за пределы Земли, возможно, она проникнет в другие галактики. Но я так думаю, что мы пока бессильны ускорить процесс познания Галактики, жить же с закрытыми глазами на свое будущее не велика радость для человечества. А вот дать «горы хлеба» это весьма важно. Ведь хорошо знаешь, что на нашей родной планете один миллиард людей голодает…

— Ты принижаешь роль космической науки, — возразил ему Гагарин. — Космос может дать не только горы хлеба… Я понимаю тебя — ты говорил образно, по Циолковскому; космическая наука должна проложить дорогу всем направлениям: и теоретическим, и прикладным. Из книг ты знаешь, какое большое значение древние народы придавали Луне, Венере, Марсу… Еще античные астрономы в изучении этих планет искали ключ к познанию истории образования Земли и других планет Солнечной системы, к разгадке причин возникновения жизни…

9 января. Комсомольское бюро поручило Юрию Гагарину подготовить диспут: «В жизни всегда есть место подвигу».

Много времени и энергии потратит Юрий Гагарин для подготовки и проведения этого диспута, прочитает массу книг, но тогда никто не предполагал, какой огромный нравственно-этический запас создаст он себе, как сильно это поможет ему в будущем. Юрий Гагарин будет благодарен устроителям этого диспута и не раз в будущем скажет им добрые слова за эти «жизненные университеты».

12 января. Воскресенье. Первую половину дня, как обычно, Юрий посвятил спорту, после обеда предполагал почитать что-нибудь о жизненном пути Героя Советского Союза, известном летчике Заполярья Алексее Хлобыстове. Единого собранного материала о Хлобыстове не было, по крупицам приходилось извлекать из различных источников. Работа Юрия увлекла, поиск новых материалов доставлял ему удовольствие, героизм прошлых лет волновал.

Вошел знакомый летчик.

— Юра, я к тебе, — скороговоркой выпалил он.

— Заходи, коли дело есть, — пригласил Юрий.

— Ты, конечно, занят? — это была не ирония, но и не похвала.

— Да, занят. Знаешь, в наших местах геройски воевал Алексей Хлобыстов. Наш ровесник, а как воевал. Три тарана, десятки сбитых. Герой… Все-таки герои хранят какую-то тайну. Как ты думаешь?

— Зачем тебе нужен Хлобыстов? Ну был, ну воевал? Ну, что дальше?

— Ну уж, ну уж! Был — воевал. Какая легкая житейская формула. Хлобыстов сирота, отец погиб в гражданскую, мать умерла. Рано начал учиться, работать… Правильнее, работать, а уж позже учиться. Окончил вечернюю школу, аэроклуб, Качинское авиационное училище… Три тарана — это много! Вот где нужны воля, решительность, мастерство. Прекрасно! Да, ты, видать, по делу.