Земля призраков

— Послушайте, Джереми, у меня есть причина полагать, что кто-то вам помог, по крайней мере, в сокрытии содеянного. Почему бы вам просто не рассказать мне, как все произошло на самом деле?

— Я рассказал вам. Никто не помогал мне. Никто.

Так или иначе, но сейчас юноша выглядел совсем малодушным и жалким, хотя вроде бы освободился от своей ужасной ноши. Ты надеешься избавиться от этого, подумал Девейни, но оно не исчезает. И никогда не исчезнет.

— Тогда объясните мне, Джереми, почему вы произнесли: «Она бы никогда не сказала»?

— Я говорил так? — юноша выглядел испуганным.

— Да. Магуайр сообщил: вы сказали ему о подземелье, затем прибавили: «Она знает. Она никогда не расскажет». Вы не помните?

— Нет. Я никогда так не говорил.

— Хорошо. Давайте вернемся к Кристоферу. Посмертное обследование показало: у него была только незначительная травма головы. Медэксперт считает, что такая травма не могла повлечь его смерть. Как умер Кристофер, Джереми? — Девейни пододвинулся к юноше и говорил очень тихо, мягко. Руки и ноги Джереми судорожно задвигались. Девейни ненавидел себя. Однако он знал, что должен обдуманно вести эту игру, должен упорствовать, пока юношу не охватит разъедающий ужас. — Я полагаю, было нетрудно задушить его. Он был маленький и слабый. Может, он был без сознания и даже не сопротивлялся. Что вы сделали? Вы просто прижали свою руку к его лицу, Джереми? Что это за ощущение Джереми? Что это за ощущение — душить маленького беспомощного ребенка до тех пор, пока не остановится его сердце? Пока вы не поймете, что он действительно, несомненно, мертв?

Джереми корчился, сопротивляясь ужасным словам и еще более ужасным образам, которые вызвали в его сознании слова Девейни. — Нет, было не так. Она упала… Боже, помоги мне. Помогите мне, хоть кто-нибудь…

В этот момент наблюдавшая за ними Люси Осборн не смогла больше сдерживаться. Она распахнула дверь и, войдя, встала рядом со стулом Девейни.

— Убирайтесь от моего сына, — заявила она ледяным голосом. — Я знаю, что вы пытаетесь сделать. Оставьте его в покое.

Когда Девейни встал, чтобы обратиться к ней, она с силой ударила его по лицу. Он успел перехватить ее руку, прежде чем она успела ударить его еще раз. Для своего хрупкого сложения Люси Осборн была необычайно сильна, и впервые ее глаза выдали ярость, которую ей удавалось скрывать столь долго. Затем она залилась смехом, почти истерическим, и Девейни ощутил прилив дурноты. Стоя между чрезмерно заботливой матерью и опекаемым сыном, он только сейчас смутно осознал, что все это время воспринимал вещи совершенно наоборот. Отношения между матерью и ребенком были иными. Это Джереми защищал свою мать, а не наоборот. Сцена, которая реально разыгралась в лесу подле Браклин Хаус, далеко превосходила по своей жестокости ту, которую он изобразил для Джереми. Когда он стоял напротив Люси Осборн, крепко сжимая ее запястье, то едва преодолел дикое желание прекратить этот смех, швырнуть женщину наземь и колотить, пока она не замолкнет. Глядя ей в глаза, он произнес предваряющую допрос официальную формулу, медленно и отчетливо, как бы успокаиваясь. Затем он отпустил ее руку.

— В чем дело, детектив? — спросила она странно насмешливым тоном, словно знала, что пронеслось в его мыслях. — Разве вы не сломали моего сына ради вашего удовлетворения? Разве он не сыграл свою роль в изощренном поиске истины? Я открою вам истину.

Она бросала слова с ядовитым презрением.

— Нет, пожалуйста, нет, — умолял Джереми, но теперь Люси Осборн было не остановить.

— Я та, кого вы ищете. Мой сын не сознавал, что делает; выстрел был полной случайностью. Он вбежал в дом с криком: «Я убил их, я убил их». Он повторял это снова и снова.

— Пожалуйста, остановись, — продолжал упрашивать Джереми.

Она дотянулась до руки сына и погладила ее, обращаясь к нему: