Земля (сентябрь 2007)

В свой последний боевой выход Каскадер Майк совершил смертельную ошибку. Он не разглядел под розовой майкой ничего кроме розовых сисек. Он тормознулся на педикюре и желтом платьишке чирлидерши с надписью Vipers (смерть, смерть овце!). Его подвела глобализация: униформа, расколбас, выпендрежные номерные знаки и непотребные солнечные очки. Дуры были наши, с Потылихи, право имеющие. Они тоже балдели от сериала Virgins и фильма «Авария, дочь мента». Они кончали на капоте доджа «Челленджер» 70-го года на скорости сто в час, а не в стоячем рекламном положении. Они знали огромную разницу между «покататься», «лихо погонять» и «тупая хрень с тремя восклицательными».

И даже чуя свою и Майка неминучую погибель, Тарантино не в силах сдержать восторга, когда Зоя Колокольчик в исполнении Зои Колокольчик (Zoe Bell as herself!) втыкает фаллическую трубу в только что залитую вискарем огнестрельную дырку. А когда на сладкое три оторвы каруселят его под чумовую шуба-дубу - это не что иное, как садомазо-свальный секс на четверых.

Ты поцарапался, когда выпал из time machine? - теперь ушибись, когда засасывает в communication tube.

Встретимся на небесах, Майк.

Наше дело правое - мы проиграем.

Аркадий Ипполитов

Щас

Приключения Черного квадрата

Выставки бывают разные: большие и маленькие. Есть выставки, куда стащены пейзажики одного художника, монографические, а есть выставки, куда стащены пейзажики нескольких художников, групповые. Еще есть выставки, куда вместо пейзажиков стащены листики, обкаканные кляксами, или вороха поломанных игрушек. Разница между ними минимальна, но прелестные критики и критикессы, юные и не совсем, очень мило обозревающие выставки в журнальчиках, посвященных тряпочкам и качеству суси, больше благоволят обкаканным листикам, так как они парадигма. Для них имеет значение, в какой галерее выставлено, в N или в n. Кто на вернисаже был, потому что если Моня с Мотей появились, это уже событие. И личность куратора важна, просто ли он мокрая курица или петухатор, право имеющий. Это - дискурс.

Есть еще выставки шедевров и шедевриков. Они проводятся по большей части в музеях. Шедевров может быть один, а может - пять. Пять шедевров кряду у нас редко встречаются, так как денег мало. В основном это выставка одного шедевра, такой специфический жанр, и эти выставки всегда великолепны, глупы, как истина, скучны, как совершенство. Можно и наоборот, «то и другое похоже на мысль», как заметил А. С. Пушкин, провидя, быть может, что главный столичный музей назовут его именем. Есть выставки, посвященные тому, как замечательный NN тратил деньги не только на баб и жрачку, но и искусство покупал, поэтому стал фактом культуры. Про баб и жрачку, хотя это чаще всего самое интересное, ни слова. Очень популярный жанр в больших музеях. Про NN при этом всегда пишут сладенько и скучно, прямо отчет о посещении сиротского дома благотворителем. Есть выставки про эпохи и стили, там обычно картины вместе с чашками выставляются, одного примерно времени. Они всегда очень интересны и поучительны, но тоже редки, ибо требуют больших интеллектуальных и финансовых затрат. Про жанры есть: натюрморт к натюрморту, портрет к портрету. А еще про страны, где натюрморт вместе с портретом, но зато написанные художниками одной национальной принадлежности. Они тоже очень хороши.

Есть выставки, где все показываемое пытаются объединить одной идеей, отвлеченной или не слишком: смерть, жизнь, мир, война, любовь, ненависть, круг, квадрат, рука, нога, черный, белый, свой, чужой, вчера, сегодня, завтра. Или образом, так как образ иногда столь полноценен, что может заменить идею. Они крайне редки, критики и критикессы их не любят, так как в голову начинают лезть разные мысли. А какая первая мысль у умного человека со вкусом и позицией (все критики и критикессы умны и позицией обладают, надеюсь, вы в этом не сомневаетесь)? Мысль следующая: все сделано не так, того нет, этого тоже, а есть то и то, что совсем не нужно. Критика же должна критиковать, а глупость хулы менее заметна, чем глупость похвалы, и сулит большую популярность.