Земля цвета крови (СИ)

Но тот, кто отнял жизни у более чем пяти тысяч человек, не достоин жить. Граф мне предлагал несметные богатства и почти райскую жизнь. Но зачем мне всё это? Жить, осознавая, что не живёшь? Не чувствовать запаха леса, цветов, не любоваться восходами и закатами Сантора, не смотреть на звёзды, не любоваться горами и морями. Зачем тогда вообще жить, не живя? Я казнил графа Клименторо самым настоящим, лютым варварским способом — я его четвертовал. Две руки, две ноги, четыре лошади и предсмертный крик над площадью, на которой собралось больше тысячи человек. Пока человек!

И в тот момент, когда сердце урода-некроманта перестало биться, я увидел в глазах людей сострадание, в их сердцах до последнего билась надежда на то, что я вылечу графа от той болезни, которая называется человеконенавистничество. Но нельзя вылечить того, кто уже мёртв, давно мёртв, хоть сам себе в этом не признается никогда.

Но сам факт того, что в этом жестоком мире в людях осталось чувство сострадания, меня вдохновило. Я понял, что не всё ещё пропало, есть шанс нам всем дать отпор тем, кто проповедует культ насилия, кто общается с потусторонними силами, кто не хочет жить нормальной жизнью человека.

И именно в тот момент, с моего тела начала кусками, лохмотьями падать вниз толстая броня равнодушия к существам невинно пострадавшим от рук нелюдей. У меня появился враг и я знал где его найти, чтобы поразить его в самое сердце. Мне нужно было попасть в тот, потусторонний мир, найти самого главного ублюдка и убить его, даруя свободу людям и нелюдям.

Я хотел сразиться с самим Злом, с тем, кто пришёл на мою землю, как завоеватель. Я готовился к смерти долго… Если вам кто-то скажет, что расстаться с жизнью очень просто, плюньте тому в морду и никогда с ним не общайтесь. Меня, не знаю почему, не покидало чувство, что я где-то там, в другой жизни, уже однажды умер. Умер, чтобы воскреснуть. Из того мира мне остались воспоминания об Ингварде Волке, о тех красивых девушках. О Терре и Рольде и о моей сестре Эльре. Меня постоянно преследует странное имя Альтор.

Но умереть я должен только вечером, когда Сантор окрасит небеса в багровый цвет, а сейчас, пока есть возможность истребить хоть одного, хоть десять оборотней, нужно встать и принять бой на поляне.

Туман, как специально, распустил везде свои щупальца. Он ими заплёл деревья, кустарники, траву и цветы, он низко стелется над землёй, касается своими липкими руками моего тела, пытается вогнать меня в состояние страха. Да вот, прямо сейчас!

Я отбрасываю в сторону одеяло, беру в руку меч. Камень в навершии разрывает в клочья серебристый туман, он превращается в рваную паутину цвета крови. Вот оно как! Меня окружило не менее двадцати оборотней, вожак — с красными глазами. Он — мой, он первым должен умереть. Остальные мрази не отступят, нет. Но их мне будет убить гораздо проще.

Эй, вы куда, отродье Дьявола? А ну, стоять? Мозг лихорадочно соображает, почему оборотни, поджав свои куцые хвосты и скуля, разбегаются в разные стороны, почему они прячутся за деревьями?

Нет, не меня они испугались. Что-то, или кто-то, не касаясь травы, плывёт в мою сторону. Плащ-накидка чёрного, как сама ночь, цвета, по ней пробегают огненно-красные всполохи. Лица этого существа я не вижу, оно скрыто под капюшоном. Тело начинает ломить от магии, чужеродной и поэтому, мне не понятной.

Кто же ко мне в гости пожаловал? Голову зажали в тиски, кто-то в ней пытается основательно поковыряться, раздобыть те сведения, которые помогут этому существу победить меня. То, что передо мной враг — в этом нет сомнения. Доброго человека не станут бояться оборотни, добрый человек не станет копаться в голове другого человека. Неужели это…

— А ты умён не по годам, Альтор! — слышу я чей-то хриплых голос. Он пробирает основательно, да так, что кости начинают болеть, их выкручивает и скручивает одновременно, они, мои кости, вот-вот с хрустом сломаются.

Во рту — кипящая лава, глаза слезятся от запаха, который двигается впереди этого существа. Как всегда, один и тот же букет — запах тлена, разложения, дерьма, куда же без него, запах самой Смерти. Это и есть костлявая, в собственном обличии. Смерть — она, голос мужской. Почему?

— Я умею разговаривать любыми голосами. — словно читая мои мысли, говорит существо. Пока звучит эта фраза, голос существа меняется с мужского и, выше-выше, доходит до детского.

— Дядя, а вы меня убьете? — существо смеётся.

— А как же мой дедушка? Ведь он старенький и почти ничего не видит! — существо захлёбывается, оно в восторге от своих возможностей, оно — непобедимое и поэтому считает, что ей всё можно, оно не чувствует ту границу, между можно и нельзя.

В моей голове — взрыв, мириады разноцветных огней, которые складываются в определённую картинку, я слышу как бы знакомые мне голоса, но не могу вспомнить чьи они. Я нахожусь сейчас везде и одновременно — нигде. Вижу знакомые мне лица, но не могу вспомнить — кто все эти люди. Но одного человека я вспоминаю, вспоминаю его слова. Это Ингвард Волк.