Земля войны

В огромном и гулком складе катались туда-сюда желтые погрузчики с вращающейся лампочкой и выставленными вперед бивнями. Они таскали какие-то коробки с английскими надписями. Под потолком лениво ехал кран.

Кирилл смотрел на этот склад и вспоминал вчерашнюю ночь на кладбище. Кладбище и склад были не из двух разных веков. А из двух разных тысячелетий.

Потом он поднял голову и увидел в дальнем конце склада две знакомые буквы, «м» и «ж», и под ними надпись: «комната для намаза». Кирилл резко втянул воздух сквозь зубы и пошатнулся.

– Что такое? – спросил Заур Кемиров.

– Э… ничего. Я… вчера плохо спал.

– Я знаю, – сказал Заур.

Кирилл обернулся. Мэр Бештоя стоял чуть позади него, засунув руки в карманы серого шерстяного пальто, и на фоне бетонных гулких стен его лицо казалось полным и старым, как увядающая луна.

– И что вы скажете? – спросил Кирилл.

Заур помолчал.

– Джамала воспитывал наш дед. Меня воспитывал отец, но он умер, когда Джамалу было семь лет, а наш дед, наоборот, вернулся из лагеря. Он был двоюродный брат Амирхана, и он ушел в горы в двадцать седьмом, и Амирхана коммунисты расстреляли, а деда, когда они взяли, они его всего лишь посадили. Он учил Джамала, как убить человека заточкой и как это сделать двумя пальцами. Он только в лагере убил двадцать семь человек, наш дед. Когда Джамалу было тринадцать, я забрал его в город и сказал ему: «Джамал, ты гордишься своими предками. Ты говоришь, что аварцы – воины, а русские – бараны. Ну и кто покорил кого? Кого больше, русских или аварцев? Кто лучше живет? Сейчас не времена имамата. Здесь, по дороге к Назаровской, есть мертвое село в горах. В нем все вырезали друг друга, потому что сорок лет назад старейшины не смогли договориться о мире. Если мы хотим, чтобы нас уважали, нам надо перестать жить так, как будто на земле до сих пор все ходят в бараньих шапках». Спустя год Джамала выгнали из школы, потому что он избил учителя биологии. Между прочим, тот был кандидат в мастера спорта по боксу.

– И что?

Заур Кемиров смотрел на широкий двор, заставленный контейнерами. Ночной снег снова растаял, и весеннее солнце с высоты Ялык-Тау палило прямой наводкой по последним его кусочкам. Такой уж климат тут был в горах, что ночью была зима, а днем – лето.

У Заура был небольшой завод по меркам того же Владковского. У Заура был небольшой завод даже по меркам здешнего бюджета. Кирилл на глазок оценил новые линии в сто – сто пятьдесят миллионов долларов. За пять лет существования федеральной программы развития машиностроения президент Асланов и его семья развили машиностроение на восемьсот миллионов долларов. Никакого следа этих денег в природе Кириллу обнаружить не удалось.

– Вы видели женщину сегодня утром? – внезапно спросил Заур. – У которой ребенка не брали в детский сад?

– По-моему, она была пьяна, – сказал Кирилл.

– У нее нет ребенка. Ее ребенок погиб в роддоме. Она ходит по всему городу и рассказывает об этом ребенке. Неделю назад она принесла мне его фотографию. Это была обертка от шоколадки «Аленка». Ну и кто был прав – я или брат?

И мэр Бештоя, не оглядываясь, пошел к выходу со склада.

Глава пятая,

в которой Арзо Хаджиев пытается освободить Бештой от ига неверных; и в которой выясняется, что брать на себя все глупости, которые совершает власть в этой стране, может только самоубийца

…май 1998 – август 1999-го…

В 98-м году Джамалудин пришел к брату и сказал:

– Послушай, наш народ воруют как кур; недели не проходит, чтобы ко мне кто-нибудь не прибежал за помощью, а потом меня за глаза еще и корят, что я в доле. С этим надо закончить.

Заур испытующе поглядел на своего брата. Он никак не мог сказать, что слухи не имеют основания: Заур знал по крайней мере один случай, когда его брат сплавил Арзо какого-то французского миротворца, вздумавшего торговать гуманитарной помощью. История эта наделала много шуму, и вдобавок после этого Джамалудин получил все деньги, которые иначе бы украл француз.

– Что ты хочешь сказать? – спросил Заур.

– Людей воруют потому, что нет власти, а власти нет потому, что мэр – баран. Ты должен стать мэром.

Заур помолчал и ответил:

– Не пори чуши, Джамал. Наш род всегда найдет, как защитить свою честь и свой бизнес. А брать на себя все глупости, которые совершает власть в этой стране, может только самоубийца.

* * *

Спустя три недели в город Бештой приехал президент республики Ахмеднаби Асланов со своим сыном Гамзатом. Они перерезали ленточку на новом заводе Заура, и заглянули на молочную ферму, и когда Гамзат возвращался с фермы, он сказал отцу:

– Послушай, этот человек слишком богат, чтобы слушаться власти. Надо завтра же наслать на него проверку и отнять у него бизнес.

– Молчи, – сказал Ахмеднаби Асланов, – ты ничего не понимаешь в политике.

Вечером, отдыхая в поместье Кемировых, президент сказал: