Земля волшебника

Потом пегасы влетели в белое облако, и Филлори пропало из глаз. Здешние облака не липнут к тебе, как в реальном мире: они окутывают тебя легкой и теплой ватой, достаточно плотной, чтобы обеспечить комфорт. Нафиг любовь, нафиг брак, нафиг детей, нафиг секс. Вот она, романтика, вот область его фантазий. Он кормчий этой страны и будет вести ее в грядущее до конца своих дней, а после ему воздвигнут безупречной красоты памятник. Больше ему ничего не надо ни теперь, ни потом.

Они вышли из облаков над Великим Северным болотом. Какой дряни здесь только не водится: вон, чья-то громаднющая пятнистая спина уходит в трясину. Снарядить бы сюда экспедицию, исследовать, что к чему… хотя ладно. Оторвавшись от созерцания болота, Элиот обнаружил, что к их с Дженет звену примкнул Эмбер.

Давненько бог-овен не давал им аудиенции.

— Я желаю говорить с тобой, верховный король.

Глубокий бас Эмбера был хорошо слышен даже за ветром. Крыльев у него не было, и ногами он перебирать не трудился: просто лежал, подогнув их, словно на невидимом ковре-самолете. Завитки его тугого руна слегка шевелились.

— Слушаю тебя! — крикнул Элиот.

— Нынче ты одержал великую победу для Филлори.

— Да! Спасибо!

Может, сейчас и попросить за Квентина? Эмбер, однако, продолжал:

— Но это всего лишь битва. Грядет война, Элиот. Последняя война, в которой нам не суждено победить.

— Погоди, я не совсем понял. Что это значит?

Элиот не таких речей ожидал. Где же отеческая похвала, где награда?

— Какая еще война, — прокричала Дженет. — Элиот разбил этих ублюдков! Все кончено!

— Вы не задумывались над тем, как лорианцы прошли через Северные горы?

— В общем, да, — признал Элиот.

— Древние чары ослабли, и это стало возможным. Их вторжение, предсказанное давным-давно, — только предвестие. Время — вот враг, который одержит над нами победу.

— Да? Понятно.

На самом деле ничего непонятно. Война с временем… в книжках вроде что-то такое было, он давно их не перечитывал. Опять-таки жаль, что Квентина нет.

— Конец уже близок, Элиот.

— Конец? Чему, собственно, приходит конец?

— Всему. Этой стране, этому миру. Филлори умирает.

— Ладно тебе. — Ну что за дешевый пафос. Это Филлори-то умирает? Филлори жжет! Время легенд, мир без границ! — Что ты хочешь этим сказать?

Эмбер промолчал, зато подал голос один из пегасов — Элиот впервые слышал, как они говорят.

— Снова-здорово, — с тяжким конским вздохом промолвил он.

ГЛАВА 6

Разместились они в двух машинах. Сначала к грузовому отсеку подъехал черный «Лексус SUV». Лайонел бережно водрузил клетку с птицей на заднее сиденье, пристегнул и сел рядом. Следом подъехал белый лимузин. Дождь лил не переставая.

— Знала бы, что у нас выпускной, надела бы платье, — сказала Эльф.

Их связывала невольная близость, как незнакомцев, едущих вместе в аэропорт. Хотя почему незнакомцы — они теперь товарищи по оружию. Интересно, у всех ли у них истории такие же сложные, как у Квентина. Особенно у Плам: из того, что Квентин слышал о ней, вытекало, что ее история требует продолжения.

Потолок в лимузине был зеркальный, обивка из черного бархата со светодиодными вставками. В крыше имелся люк на случай, если кому-то захочется высунуть голову Не так чтобы супервеличественно, но места полно: все пятеро расселись на максимальном расстоянии друг от друга. Лимузин в полном молчании выехал со стоянки и поплыл мимо бесконечной электростанции в сетке оранжевых фонарей.

Квентину на миг вспомнились ночи на «Мунтжаке»: скользишь себе от острова к острову по черным маслянистым водам Восточного океана Филлори. В деревянный борт поплескивает волна, позади тянется светящийся след. Теперь он снова отправляется в неизвестность, как и тогда.

Пацан нашел выключатель и зажег светодиоды, выбрав диско-радужный вариант.

— Люблю ночную жизнь, что тут скажешь.

— Я Плам, — сообщила Плам всей компании.

— Бетси, — назвалась Эльф.

— Квентин.

— Пашкар. — Индиец, само собой. Бородка цвета соли с перцем — слишком он солидный для таких авантюр.

Все выжидательно смотрели на пацана, которому Квентин бы дал лет пятнадцать.

— Вы что, шутите? Хотите пользоваться настоящими именами?

— Не шутим, — сказал Квентин. — Хотим.

— А я нет. Можете звать меня Ловким Плутом.

— Чего? — прыснула Эльф, то есть Бетси.

— Чем вам плох Ловкий Плут? «Оливер» небось все смотрели.

— Я знаю, откуда это, просто не хочу тебя так называть.

— Ну, Фейгином я всяко не хочу быть.

— Может, Стоппард? — предложил Квентин.

— Это что, тоже из «Оливера»? — не понял пацан.

— Это фамилия автора, которого ты читал в магазине, — пояснил индиец. — «Розенкранц и Гильденстерн мертвы».

— Да? Я думал, это Шекспир какой-нибудь.

— Неправильно думал.

— Ладно, пускай Стоппард, мне без разницы.

— Так вот, Стоппард: переключи, пожалуйста, освещение на нейтральную белизну.

Стоппард фыркнул, но переключил.