Земля зомби. Вояж по области

– Угадывать, равно как и думать, – это явно не твоё. Речь шла не о классовой принадлежности, если у них с собой такие игрушки, то что осталось на их базе? А этого мы никогда не узнаем благодаря, как раз, тому, что ты не думаешь, что говорить. Именно из-за твоих неосторожных слов, Берсерк своей кувалдой превратил голову пленницы в кровавую кашу. А нам теперь не узнать, где осталась их база и вещи.

Кузьмич от возмущения перестал дышать, с каждой секундой все больше выпучивая глаза. Казалось, еще чуть, и они выскочат. Потом, сделав глубокий вздох, он заорал:

– Ты, четырёхглазый, самым умным себя считаешь?! Тогда я тебе напомню одну маленькую деталь, которая, судя по всему, отразилась от твоей лысины и не попала в мозг! Именно благодаря мне эта перегидридная курица жила еще пятнадцать минут! Если бы я вас всех не упрашивал оставить одного для допроса, вы бы всех положили! И кто, по-твоему, её спас, накрыв своим телом, чтобы картавый не добил её выстрелом? Ты?!

Витя досадливо поморщился и проговорил:

– Кузьмич, ты вообще умеешь нормально разговаривать, как это принято в приличном обществе?

– Я много что могу, но не хочу! Что значит «приличное общество»? Это ты сейчас про лицемеров, которые раньше улыбались друг другу в глаза, а за спиной крыли матом? Я тогда пил настойку боярышника, и мне было хорошо. А сейчас вообще неважно, приличный ты или нет! Как думаешь, у кого сейчас больше шансов выжить, у того, кто закончил Гарвард и знает пять языков, или у кого есть жратва и оружие?

– При чём тут Гарвард? Человеком важно оставаться в любой ситуации, для этого и придуманы правила приличия.

Кузьмич громко засмеялся и полез за своей флягой. Сделав три мощных глотка, он мощно выдохнул, отчего угол лобового стекла с его стороны мгновенно запотел. Вытерев рот рукавом, он произнёс:

– Я считаю, правила для того и придуманы, чтобы их нарушать. Вот, например, скажи мне, какой дурак решил, что по выходным можно пить, а по будням, особенно с утра, неприлично?

– Видел я на заводе таких любителей с утра залить глаза. Бывало даже, что видел не целого человека, а то, что от него осталось после того, как его станок перемолол. Или утром, в автобусе, вдыхать алкогольное «амбре» от стоящего рядом алкаша, думаешь, приятно?

– Не знаю, я был по другую сторону, тем самым алкашом, и мне было просто охренительно. И вообще, ты достал быть таким правильным и нудным, хочешь, я тебе сейчас, в нарушение всех мыслимых правил и норм, в карман нассу? – пьяно произнес Кузьмич, изображая почти голливудскую улыбку, но, поскольку у него было во много меньше, чем тридцать два зуба, то получился, скорее, безумный оскал.

Витя, на всякий случай, отодвинулся подальше и замолчал. Я спросил у Кузьмича:

– Ты в туалет хочешь? Остановить машину?

– Это будет зер гуд, но это не обязательно, могу и Виктору в карман надудолить.

Зажав на рации клавишу, говорю:

– Артём, нужно сделать остановку, у нас тут Кузьмич грозит устроить потоп, если мы его не выпустим, прижимайся за нами на обочину. Приём.

– Пгинял, Кузьмич ссыкун, пагкуемая на обочине. – отозвалась рация голосом Артёма.

Я снизил скорость и направил автомобиль на обочину, второй броневик последовал моему примеру, остановился позади нас. Раз пошла такая пьянка, то я тоже схожу полью деревце. Судя по тому, что все повылазили из машин, не один я так подумал. Быстро сделав свои дела и выкурив по сигаретке, рассаживаемся по машинам и трогаемся.

На полностью пустой дороге изредка попадались брошенные машины и бесцельно бродящие зомби. Дальнейшая поездка прошла спокойно и не принесла нам сюрпризов. О том, что мы прибыли на первую точку запланированного маршрута, я понял еще до того, как увидел само поселение. Сначала началась дорога, явно расчищенная от снега, потом я увидел машины со следами пулевых отверстий, сдвинутые чем-то мощным на обочину. На дороге стояли бетонные блоки, растянутые в шахматном порядке, кем-то заботливо покрашенные в красную полоску, как раньше любили делать в армии. Сбоку от блоков, на обочине, стоял большой рекламный щит.

В городе таких было много. Обычно, перед выборами там появлялись большие плакаты на каждом шагу, на тебя начинали отовсюду смотреть лоснящиеся рожи кандидатов, обещающих отдавшим за него голос избирателям райскую жизнь. Только беда в том, что, глядя на дядю, чей костюм на фото стоил, как две годовых зарплаты обычного человека, а в его алчных глазах, если внимательно присмотреться, можно было увидеть, как лопаты гребут деньги тех, кто осмелился отдать свой голос за этого преуспевающего джентльмена, выросшего из коротких штанишек и рвущегося к действительно большим бюджетным деньгам, то веры предвыборным обещаниям, данных джентльменом, не было ни капли.