Земляки по разуму

Тут он прикусил язык, потому как объяснять первому встречному врачу, что затянувшийся обморок Марии всего лишь следствие разлуки с любимым, улетевшим в космос, было бы неосмотрительно, как минимум.

Доктор же, наоборот, заинтересованного посмотрел на него.

— Относительно яда будет ясно, когда мы получим результаты анализов. Что же касается мужа пострадавшей, то им не мешало бы поинтересоваться милиции. Дело слишком уж смахивает на попытку убийства…

Димка почувствовал, что краснеет от досады на людскую фантазию — надо же так извратить его оговорку. Впрочем, тут же подумалось ему, большие неприятности всегда начинаются с мелких недоразумений. Он попытался было обелить если не халат врача, то хотя бы своего друга, но хирург покачал головой некоторое время да так и ушел со словами:

— Надо же, жену в таком положении и мышьяком! Звереет, однако, человечество…

Мышьяк в качестве яда был рожден буйным медицинским воображением благодаря невнятной фразе Самохина, в которой он зачем-то упомянул о народной примете, предупреждающей о том, что если не исполнять желания беременной женщины, то в доме заведутся мыши. Зачем ему понадобилось приплетать ее к разговору было Димке и самому непонятно, но сожалеть было уже поздно — нужно было думать о другом.

Бросив на дверь реанимационного отделения виноватый взгляд, Самохин побрел к выходу из поликлиники. Ему предстояло еще немало сделать, и одним из первых номеров в списке стоял вызов тещи Семена. В качестве матери Марии она была лучшей свидетельницей того, что Саньковский своей жене ничего плохого сделать не мог. Если, конечно, вздохнул Димка, она напрочь забыла, как любимый зять бросался на свою суженую с древним топором…

— Don’t worry, be happy, — неуверенно пробормотал он себе под нос любимую мантру и поморщился — было совсем неясно, насколько обрадуется Наталья Семеновна как болезни дочери, так и тому, что Семен улетел в космос.

Затратив еще часа полтора на поиски адреса тещи Саньковского, Самохин послал ей такую телеграмму: «Я в больнице. Приезжай. Мария».

Весь остаток дня Димка провел, перебирая версии, которые могли бы восстановить честь друга в глазах его тещи. Сомнения в том, что правда отнюдь не лучший подарок, отпали еще на почте, когда он наткнулся на взгляд девушки, прочитавшей текст телеграммы. Смесь эмоций в ее карих глазах напомнил ему пресловутый «коктейль Молотова», хотя, может быть, та имела свои причины так на него смотреть — была, например, лесбиянкой или просто не любила русский язык. Как бы там ни было, но Самохин твердо решил о космосе Наталье Григорьевне не заикаться, а «послать» Семена куда-нибудь в командировку. Дело теперь стояло за выбором страны назначения. Близкое зарубежье отпадало сразу ввиду своей недалекости, а из дальнего идеальным вариантом было Западное Самоа, но обосновать, на кой черт туда нужно было ехать Саньковскому, да еще срочно, представлялось несколько затруднительным. Перенимание опыта по ловле летучей рыбы? Исследование благотворного влияния Тихого океана на холерический темперамент?..

Вспомнив о желании врача приобщить к происшедшему с Марией милицию, Димка родил идею о бегстве Семена от взбесившегося правосудия, но в ее контексте друг выглядел настолько неприглядно, что проще было его постричь в монахи и отправить в монастырь искупать грехи… Или сразу в тюрьму. Как из одного, так и из другого заведения выбраться по первому зову, даже родной тещи, довольно затруднительно. Графу Монте-Кристо, к примеру, понадобился не один год, а когда вернутся Семен и Длинный, не ведомо никому…

В общем, несмотря на чушь, которая лезла Самохину в голову, в своих изысках исходившему из не самого оригинального постулата: «Чем грандиознее ложь, тем легче в нее верят», Наталья Григорьевна, заявившись к вечеру, раскусила его, как Щелкунчик сырое яйцо.

— Семен? — насторожено спросила она, подслеповато вглядываясь в полумрак коридора, когда Димка открыл ей дверь квартиры Саньковских.

— Вы проходите, я вам все объясню, — посторонился Самохин и включил свет.

Опознав возникшее перед ней лицо как друга семьи, хорошо сохранившаяся женщина прошла внутрь, не сводя с него вопросительного взгляда. Тщетно пытаясь его избежать, Димка помог ей снять пальто.

— Семен в больнице?

Прямой вопрос требовал ответа. Как ни готовился Самохин к этому, но все же вздрогнул и промямлил:

— Да… То есть, нет. Видите ли, он в командировке…

— Где?!

— Э-э, в Бразилии, — оставшись один на один с глазами Натальи Григорьевны, вся Димкина уверенность в себе поникла лютиком и все, что он смог, так это сбивчиво забормотать. — Видите ли, нас сейчас интересуют новые рынки сбыта мороженной трески, и Семен улетел туда, чтобы набраться опыта сохранения рыбы в условиях тропического и субтропического климатов…

Взгляд тещи Саньковского приобрел брезгливо-гадливое выражение, словно под нос ей уже подсунули селедку, не сохранившуюся в жаркой Бразилии, и она перебила никчемные объяснения: