Землянин 5.0

– Да. Как новый бог землян. Вам ведь так нужно кому-то поклоняться. Когда терпение марсианских людей вышло, и они навсегда нейтрализовали земную угрозу, я прилетел к вам, чтобы понять причины вашей агрессии. Я быстро понял, что человек состоит из двух вещей: обиды и зависти. Вы обижены на всю Вселенную, находя ее отношение несправедливым именно к вам. Вы завидуете не только своим марсианским братьям – всем, чье существование находите хоть немного успешней вашего. Но корнем ваших пороков является невежество. Только невежественный человек умеет завидовать и обижаться, и только такие люди остались на истерзанной Земле.

Я вспомнил Весту, Рустама, Квазара, Дмитрия и Цезаря.

– Не все люди невежественны, и не все одобряют решение Империи атаковать Марс.

– Не все, – согласился он. – Особенно теперь, когда результат превзошел самые смелые опасения.

Здесь мне возразить было нечего, тем более что и сам я по старой памяти до недавних пор во всем винил марсиан. Раймонд же продолжал:

– Потому своей целью я взял борьбу с невежеством. Я искренне желал помочь людям подняться из пепла, и по-прежнему этого желаю. Мною руководило чувство долга, ответ Марса я полагал несоразмерным угрозе. Но вы: жуиры, обскуранты и обыкновенные пьяницы – вы упрямо отказывались меняться! Я вынимал вас из пепла, а вы вновь падали на колени!

– Я опять не согласен.

– Какое мнение может быть у тебя? Два дня назад ты принадлежал к людям, мною упомянутым, и только вчера вышел из бара. Хочешь привести в пример недавно зародившиеся общины? Новая Атлантида, Хепри, Неоморф – вот что ты видел. А я видел десятки таких организаций. Их истории всегда оканчиваются одинаково. Обида и зависть и теперь удерживают в руках земное человечество. Вы можете сплотиться против общего врага, но, когда враг побежден, вы находите его в лице соседа. Обойди весь мир, как обошел его я, и увидишь сам: на одного мыслящего найдется тысяча неразумных людей. Эта тысяча погрузится в пепел без следа, ничего за собой не оставив. И вы, оставшиеся единицы, ничего не сможете противопоставить новым, эволюционно более совершенным и приспособленным видам. – Раймонд тяжело вздохнул и вдруг посмотрел на меня иначе: по-доброму. – Но так произойдет только в случае, если сценарий не будет переписан. А ведь я намерен дать человечеству еще один шанс. Я сделаю ваших врагов слабее, а вы, более не запертые в коконе бессмертия, вынуждены будете начать жить.

Я долго соображал. В свете лампы Раймонд показал баночку, в которую мы собирали пепельных клещей. Наконец сквозь тучи разума пробился луч озарения. Его гром отдавался в моих висках.

– Это вы создали вирус! – Он улыбнулся. – Но ваш план не работает, биокибернетические существа умирают.

Раймонд спокойно вернул баночку на стол.

– Ты видел насекомых? Не гигантских пахарей и жнецов, какими они стали под действием радиации, но тех крошечных букашек, какими рождались их предки?

Я вспомнил синие травяные заросли, а Раймонд продолжал:

– Насекомые меняются быстрее людей, но и вы справитесь. Нейросеть располагает информацией о заражении и на примере насекомых вскоре поймет, что единственный способ сохранить подконтрольные ей организмы – это самоуничтожиться.

– А поручение Гарольда?

– Он сообщил мне о состоянии пылевых клещей и успокоил Стервятников, – продолжил мою мысль Раймонд. – Мало кто из них обладает разумом, способным объять мой замысел. Но это сейчас. Они поймут…

– Гарольд знает правду?

– Да.

– А Петр?

– И он тоже.

Я неосознанно поправил нить матриарха на руке, но никакого плана у меня еще не было. Он заметил мой жест, подошел ближе. На миг мне показалось, что Раймонд пытается пробиться в мой разум, но в следующее мгновение я уже не был в том уверен.

– Почему вы раскрываетесь передо мной? – спросил я, с опаской следя за его приближением.

– Ты был хорошим другом Рэю и заслужил правду.

– А Рэй этой правды не знал. Зачем вы его обманывали?

– Я не нашел другого способа помочь твоему виду, но надеялся, что ответ мне подскажут технологии. Свой путь Рэй должен был пройти самостоятельно. Увы, он пришел к тому же решению, что и я.

– Я бы не назвал решения уничтожить кибернетические виды и возродить земную биологию одинаковыми.

– Человек кибернетический земной обречен, как и человек кибернетический марсианский. Рэй понимал это лучше меня и уже не пытался спасать вас. Я же обещал привести к счастью его искателей. Не хочу предавать своих людей и считаю требования моих соотечественников несправедливыми.

– Это марсианские меры предосторожности, – возразил я.

– Разумней ограничиться рекомендациями по выживанию. Марсиане могут взять на себя защиту посетителей, но не желают этого делать. – Раймонд пристально посмотрел на меня, словно пытался просканировать. – А ты, Саша, выполнил их условия?

– Да.