Земляной А. Орлов Б. Рокировка в длинную сторону

- Куда? - заинтересовался Сталин, услышав незнакомую аббревиатуру.

Белов объяснил.

- А, это так у вас Осавиахим переименовали? А что, неплохая идея... - и тут вдруг Сталин понял, отчего Белов ТАК легко расстается с деньгами. Он посмотрел на Александра в упор, - Но больше так деньги добывать нельзя. Понятно, товарищ Саша?

Он давил Александра взглядом такой силы, что у того закружилась голова. Он силился выдержать этот взгляд, но его 'младшая половина' - тринадцатилетний мальчишка был просто в ужасе. Ему очень хотелось заплакать и сжаться в комок, и хотя 'старшая половина' - отставной полковник, сопротивлялась яростно и упорно, все равно: Саша чувствовал, что проигрывает. И не взгляду Сталина. Видал он и не такое. А вот этой реакции самого организма, который просто отказывался работать не смотря на стальную волю Ладыгина.

И от этого он злился еще больше и сопротивлялся еще отчаяннее. Нет, не то, чтобы он собирался продолжать 'экспроприации экспроприаторов', но подчиниться чужой воле! Вот просто так: взять и признать чужую силу сильнее своей! Нет, на это он был не согласен, хотя уже темнело в глазах. В глазах Сталина светилась злая сила матерого хищника - тигра или медведя гризли, но была еще и другая сила - сила Великого Вождя, который ради конечной цели перешагнет через кого угодно. Как в свое время перешагнул через своего старшего сына. У Александра дико кружилась голова, и казалось, что этот твердый, холодный, страшный взгляд, словно обруч, стискивал ему грудь. 'Гипноз - неожиданно понял Белов. - Сталин - гипнотизер. Не очень умелый, но очень сильный!'

Неожиданно он хлюпнул носом, и удивленно осознал, что у него пошла кровь. Ноги стали совсем ватными...

...И вдруг все кончилось. Саша лежал на диване, на который его уложил Сталин. Иосиф Виссарионович увидел, что мальчик теряет сознание, и успел подхватить обмякшее легкое тельце.

- А вы - очень сильный человек, товарищ Саша, - одобрительно произнес вождь, обтирая бледное лицо мальчика намоченным из графина платком. - Очень сильный. Только я вас все равно очень прошу: не надо больше так деньги м-м-м... доставать. Договорились?

Белов смог только кивнуть. Сталин поднялся и принес ему стакан воды.

- У меня будет еще одно... предложение, - проговорил он негромко. - Будет неправильно, если приемный сын товарища Сталина продолжит называть его 'товарищ Сталин'. Давайте мы вместе придумаем, как приемному сыну товарища Сталина называть товарища Сталина?

Саша молчал. Такого вопроса он как-то не ожидал. Интересно, и как он должен называть Сталина? 'Папа'?

По-видимому, Иосиф Виссарионович мучили подобные размышления. Он прекрасно понимал, что обращение 'товарищ Сталин' явно не подходит, но что можно принять взамен? 'Папой' его называла только Светлана, Василий предпочитал слово 'отец'. Его же, правда, крайне редко, использовал и Артем. Обычно он обходился обращением 'вы'...

- А если я буду называть вас по имени-отчеству? - спросил Белов.

- Иосиф Виссарионович? - Поинтересовался в свою очередь Сталин и скривился, - Нет, товарищ Саша, это как-то долго и очень уж официально.

Александр задумался:

- Может быть, я буду называть вас по-немецки? 'Фатер' ?

- Нет, товарищ Саша - ответил Сталин после раздумья. - Извините, но это слово похоже на еврейское . Как-то это будет... Я - не анитсемит, но...

- Понятно, - кивнул Саша. - Есть евреи, а есть жиды. И, к сожалению, и те, и другие говорят на одном и том же языке.

Сталин одобрительно кивнул:

- Правда я заметил, что жиды есть в любой национальности. Еще когда занимался национальностями вплотную

Они снова замолчали. Надолго...

- Я еще немного ирландский знаю, - сказал вдруг Белов. - Приходилось с Ирландской Республиканской Армией общаться. Может, 'дайде' ?

Сталин попробовал слово 'на вкус', произнеся несколько раз вслух, то громче то тише. Слово ему понравилось, он улыбнулся в усы:

- Хорошее слово, товарищ Саша. Доброе слово... - Он снова улыбнулся, - на грузинское 'мать' похоже. Называй меня так, гхмацвило ...

7

Экстренное, или как говорили здесь 'внеочередное' заседание 'Клуба по международным отношениям' проходило на территории загородного поместья в ста километрах от Лондона, выкупленном ещё сто лет назад у предыдущего владельца - графа Лонсдейла.

Приглашенные прилетели на собственных самолётах, приплыли на своих кораблях, а один для поездки просто взял напрокат крейсер одной небольшой, но весьма воинственной страны.

В Клубе не терпели суеты, и всё происходило неторопливо и благочинно. Отобедав в столовой, члены собрания, которых здесь никто не называл по именам, сначала посвятили какое-то время неформальным беседам по интересам, и только когда беззвучные, словно приведения слуги зажгли свечи, приглашённые не торопясь вошли в большой зал, где стоял овальный стол, и расставлены восемь кресел.