Земную жизнь пройдя…

– Я предполагала, что именно мистицизм объясняет его странное поведение, но не пыталась вникать. Мне вредно тратить силы понапрасну, после того, как я проникаю в запретные миры, мне становится дурно.

Дама поморщилась, будто терпя внезапную боль.

– Крючков мне рассказывал, как завел знакомство со знатным господином Ильинским. Говорил, что стал компаньоном графа в одном важном деле, – вспомнила она, – я знала Ильинского. Он приходил ко мне сделать расклад.

Очень любопытные сведения о знатном друге скромного банковского чиновника.

Дама утверждает, что у Крючкова к ней был личный интерес, и она не участвовала в его мистических делах, а всего лишь принимала его ухаживания, не отвергая, но и не соглашаясь на близость… Крючнов оставался равнодушен, но продолжал наносить визиты… Очень странное равнодушное общение…

* * *

Ильинский встретил меня весьма любезно, хотя своего удивления не скрывал. Иногда встречая Ильинского на балах, я отметил его надменность. Среди гостей я оказывался одним из немногих, с кем Ильинский беседовал на равных. Обычно его собеседники удостаивались скупых высокомерных ответов. Его холодные стального цвета глаза никогда не смеялись, даже если на губах мелькала улыбка. Голос Ильинского обычно звучал презрительно. Подобные манеры не вызывали моего расположения, и я старался избегать общества Ильинского, хотя со мной он всегда был рад побеседовать.

Внешность Ильинского можно назвать приятной, он пользовался дамским вниманием, хотя в общении с прекрасными особами держался холодно-учтиво, не позволяя себе флирта и скупясь на комплименты. Одевался Ильинский всегда с педантичной тщательностью, предпочитая лондонскую моду.

– Чем обязан визиту знаменитого сыщика Петербурга?

Я поначалу принял его слова за иронию, но взгляд собеседника говорил, что он не намерен насмехаться.

Неожиданная похвала вызвала у меня недоумение. Похоже, Ильинский всерьез обеспокоен моим визитом.

– Вы слышали о смерти некоего Крючкова, банковского чиновника? – спросил я.

Собеседник, нехотя, кивнул.

– Это было самоубийство, – произнес он печально.

– Вы уверены? Слишком много вопросов вызывает эта внезапная смерть… А ведь вы были знакомы с Крючковым, не так ли?

Ильинский не терял самообладания.

– Не вижу смысла отрицать… В этом юноше я нашел понимающего друга для моих мистических увлечений…

Друга? Удивительно. Высокомерный Ильинский снизошел до дружбы с простым банковским служащим.

– Вернее, компаньона, – уточнил он, уловив моё изумление.

Собеседник отвел взор.

– Вы верите, что Крючков покончил жизнь самоубийством? – спросил я.

Услышав вопрос, Ильинский вздрогнул. Ему пришлось взять паузу, чтобы собраться с мыслями.

– Не уверен, я возлагал на Крючкова большие надежды, – в его голосе промелькнула досада, – Он стал для меня незаменимым верным компаньоном!

– Позвольте узнать, какие дела вы задумали?

– Мистические… Не сочтите меня безумцем… Пока я не могу раскрыть суть этих дел… Впрочем, следствию это не поможет.

– Вы уверены?

Собеседник устало вздохнул.

– Какое отношение могут иметь мистические дела с вором, который застрелил Крючкова? – спросил он.

В его голосе промелькнуло неприкрытое раздражение.

– Почему именно вором? Возможно, убийцу заинтересовали ваши мистические искания, – заметил я.

Ильинский вздохнул, с трудом сохраняя самообладание.

– Ваши умозаключения вполне обоснованы, – произнес он натянуто. – В таком случае, мои слова могут оказаться полезны… Прошу дать мне время, чтобы подумать, очень трудно решиться на откровение.

– Могу предположить, что у вас есть свои подозрения? – спросил я.

– Точнее сказать, предположения, – задумчиво произнес собеседник, отведя взор, – не хотелось бы, чтоб мои слова прозвучали как клевета.

– Насколько вам известно, я очень педантично ищу факты, – твердо заверил я графа.

– Моим соперником в мистических исканиях стал Соколовский, – ответил Ильинский, – спешу заверить, что подозрения не связаны с моей личной неприязнью. Конечно, манера поведения этого юноши давно шокирует Петербург.

Соколовский, действительно, снискал дурную славу, но я не ожидал, что Ильинский окажется моралистом.

– Меня не беспокоит репутация Соколовского, – будто в ответ на мои мысли продолжал собеседник, – меня волнует его увлечение оккультизмом. Такой бесчестный юнец способен на многое…

Юнец? Забавно, они с Соколовским примерно одного возраста. Ильинскому, кажется, двадцать пять. Соколовскому двадцать или двадцать один. Ильинский желает казаться старше и мудрее.

– Поспешу возразить, очень часто молодые люди, проводящие дни юности в кутежах, не озабочены вселенскими злодеяниями. Стоит опасаться высокоморальных мечтателей, – заметил я.

Ильинский вздрогнул, мне стало совестно за свои слова – собеседник мог принять мои слова за намек. К счастью, Ильинский оказался достаточно благоразумен.

– Соколовский грешен не только кутежами, он предавал друзей и связался с опасными людьми… Этот юноша – олицетворение светских пороков, – ответил собеседник презрительно.

– Он стал вашим соперником в мистических исканиях? – переспросил я.