Земные наши заботы

Конечно, для получения урожая нужно, как говорится, приложить руки. Как увеличение, так и уменьшение урожая по сравнению с той естественной нормой, на которую способна земля, зависит от человека, от его умственных и физических усилий, от его технической оснащенности. Чем выше фондовооруженность, отражающая технический и экономический уровень развития производства, тем выше должна быть продуктивность гектара, тем больше должно быть получено продукции с гектара. Значит, и плановые задания должны повышаться, но опять же из расчета вложения на гектар пашни, а не вопреки этим расчетам. К примеру, получило хозяйство от государства и внесло на каждый гектар пашни по 10 центнеров минеральных удобрений, из них 4 пошло на восстановление затраченного плодородия почвы, а 6 — на ее повышение, что сказаться должно и на увеличении урожайности (плюс столько–то центнеров зерна — расчеты такие есть).

Но плюсовать будем при планировании не к достигнутому уровню, а к той величине, которую получим при определении естественной силы гектара пашни, с учетом, конечно, всех материально–технических вложений в нее. Думается, в этом случае хозяйства, если уж взяли у государства те же минеральные удобрения или ядохимикаты, не будут бросать их где и как попало, а используют строго по назначению, экономно, умело и эффективно.

Иными словами так: превысил «проектную мощность» гектара земли — честь тебе и слава, меньше получил — плохой ты хозяин, не соблюдаешь культуру земледелия, мало применил физических и умственных усилий, не используешь всю ту материальную базу, на которую не поскупилось государство. И исчезнут ситуации, когда хозяйство, производящее значительно меньше продукции, в победителях оказывается, появится самый настоящий практический расчет улучшать использование своей земли, увеличивать урожайность.

Обычно на последний этот довод о практическом расчете председателям отвечают: мол, он и сейчас есть. Решил и я сказать то же Васильеву.

— Есть, конечно, — откликнулся председатель. — Однако при погектарном планировании расчет все же не тот. Ну, засеял я запланированную мне площадь, а много или мало собрал — дело вроде бы второстепенное. Если что и побуждает меня стараться в рамках навязанных мне севооборотов, то лишь честь да разные стимулы, не всегда правильно срабатывающие…

Потом я спросил председателя, про какие это он говорит стимулы, не всегда срабатывающие?

— В жизни много разных ситуаций, — неохотно и неопределенно ответил он. И ни слова больше. По всему было видно, надоело ему говорить и спорить об этом. Так бывает: выговорился подчистую, весь запас энергий растратил, той энергии, что не в мышцах, а в душе накапливается. Ладно, знал я по опыту, болячка обязательно прорвется, нужно лишь подходящей ситуации дождаться.

Дело близилось к завершению жатвы. И вот когда было убрано последнее поле, когда оказалось, что на круг намолочено по сорок центнеров с гектара, председатель, принимая поздравления, проговорил:

— Подкузьмила, подвела погода…

— Да, могло быть и больше, — согласился я, потому что видел, какие потери зерна допускались на поле.

— Нет, меньше надо было, — ответил он, чем вовсе обескуражил меня. Что с ним? Что он говорит? Я знал его давно, знал и уважал как думающего, заботливого хлебороба, многие годы мечтавшего добиться именно такого урожая на своих когда–то бесплодных суглинках. И вот достиг! Достиг и теперь сожалеет?

— Видишь ли, хлеборобы нашего колхоза при любых погодных условиях на данном этапе могут гарантировать только тридцать пять центнеров, а пять сверх этого — это уже дар природы, которого на следующий год может и не быть.

— Значит, на следующий год по тридцать пять соберете, что тоже неплохо, что тоже значительно выше, чем соседи собирают.

— Так–то так, и в этом случае у нас будет самая высокая урожайность в районе. Однако почет уже не нам будет, потому что мы снижение по сравнению с предыдущим годом допустили. Почет и честь будет тем, у кого прибавка, кто сегодня по пятнадцать собрал, а завтра — по шестнадцать, кто к тому же пусть и мало соберет, да управится быстрее, раньше других отчитается о завершении. Поэтому середнячки и не мечтают о взлете, им выгоднее мелкими шажками двигаться. Канители меньше…

Последние, сердито сказанные фразы показались мне абсурдными. Но именно они и заставили меня припомнить весь ход той жатвы в районе. А чтобы лучше припомнить, восстановить ее всю, в масштабе района, я раскрыл подшивку местной газеты.