Земные пришельцы. Книга первая

– В какой стране вы сейчас прибываете, уважаемые? – вежливо осведомился учитель. Все трое так же вежливо встали и посмотрели на учителя настолько многозначительно, что извинений не потребовалось. Они проявляли порой излишнюю горделивость, чтобы унижаться до извинений, даже если заслуживали упрека. Но сейчас некоторая растерянность читалась в глазах каждого, что позволило учителю сделать особое снисхождение.

– Садитесь. Итак, в Южной Америке в настоящий момент…

«Академики» освободили свое рабочее место от книг и тетрадей, которыми в спешке прикрыли его, и молча продолжили свое дело. Витёк дописал текст, собрал уже почти отвалившиеся от стекла объекты исследования и аккуратно завернул их в бумагу. Через пять минут на стекле красовались оставшиеся обрывки, но, вот беда, оба листка были не полными: недоставало почти половины тридцать восьмого и трети сорокового; кроме того, с обратной стороны тридцать восьмого листа просматривался какой-то рисунок типа схемы или плана. Понять его не представлялось возможным. Сороковой же пестрел множеством ни о чем не говорящих, на первый взгляд, цифр. И все же в тексте было несколько деталей, еще больше озадачивших «академиков».

На тридцать восьмом они прочли:

«Опять дает о себе знать моя самоуверенность. Решится ли Лон законсервировать меня в этой дьявольской Кабине? Вряд ли……….шу его об этом ……………………… он снова ……………………….. вдоль СББ …………….. моменты он сговорчив .………….

182/17. Дал Дине «добро». Д-16 вышел ………….. тремя – уговорили-таки ………… надеятся, верят. Я тоже склонен ......………………………………………………………. ………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………………. Странно. 10 секунд назад на экране внезапно изменился ………………………………………………. …………….. ический рисунок…………………………»

Ниже изображалась какая-то схема в виде черточек, точек, квадратов, и еще ниже – надпись крупными буквами:

«      ДИСТАНЦИЯ 0,98 ПУНКТ № 5»

На листке № 40 располагалась таблица с некоторыми комментариями:

На этих словах текст обрывался.

Глава 3

С того момента, когда у Бельского заговорила интуиция о существовании в городе человека, каким-то образом связанного с нашумевшими событиями и обладающего сведениями, способными приоткрыть занавес тайны, прошло три дня. Все это время у него было такое чувство, будто он что-то забыл или потерял, но не может вспомнить что. Кругом шли разговоры на одну и ту же тему. Приходя в клинику, Бельский попадал под атаки коллег, которые пытались выудить его собственные соображения по поводу слухов. Все уже давно знали мнение каждого из их коллектива, а Бельский молчал. Он не выражал не скептицизма, ни веры в то, что события имели место. Каждый раз, когда в его присутствии заводили разговор на эту тему, он ловил на себе недоумевающие взгляды: ведь ни один из спорных вопросов не решался без той или иной степени участия в этом Бельского. Приходилось отмахиваться: «дайте время» или «я еще думаю».

И он действительно думал. Он не был равнодушен к тому, что волновало других. Он думал, например, о том, что подогревает слух, если он возник из ничего. Прошел уже почти месяц, как слух завладел умами большинства людей и не собирался покидать их. Скорее напротив. Бельский пристально вглядывался в лица прохожих на улицах, в транспорте, в лица пациентов клиники и своих знакомых. Он отмечал про себя, что далеко не все бурно реагируют на рассказы о Шаре, но почти каждый в той или иной степени был озабочен мыслями о нём.

Почему-то Александр Григорьевич поймал себя на том, что за суматохой теперешних дней затерялось в памяти начало всей этой истории лично для него. От кого, например, он сам впервые услышал ставшее теперь уже страшным слово «ШАР»? Да, слух никогда нельзя проконтролировать, он как эпидемия поражает в считанные мгновения целые государства, и почти никогда не удается найти потом источник – того первого, кто стал зачинщиком неуправляемого процесса. Эпидемия и Слух… Иногда их значения уравниваются. Вспомнилось только, что буквально в течение каких-то двух дней весь город охватила эта своеобразная эпидемия. Бельский был всегда предельно трезв и рассудителен. Он не поддался панике, как многие другие: мало ли слухов рождается в людской среде. Беспощадные жернова человеческого воображения способны из безобидных и самых обыденных фактов породить такое, что самая привычная быль превращается в невероятнейшую небылицу.