Зеркала Борхеса

– Значит, милый сеньор Буэнвентура, ты слегка запутался? Бывает, конечно. Что же, попробую прояснить – в первом приближении – ситуацию… Мы с тобой сейчас находимся на борту трёхмачтового фрегата «Луиза». Удивляешься, что такому серьёзному кораблю присвоено нежное и легкомысленное женское имя? Причём, даже не королевское? Ничего странного и сверхординарного. Просто здешний капитан так обожает собственную драгоценную жёнушку, что пошёл на некоторые нарушения суровых морских традиций… А бриг «Король» сейчас благополучно отстаивается в порту Сан-Анхелино. То бишь, подвергается всестороннему ремонту после последнего знакового плавания к острову Ямайка, сопровождавшемуся различными серьёзными катаклизмами. Природными, в том числе… Естественно, что и твой закадычный дружок Зорго остался при своём любимом кораблике: надзирает, руководит, лично борта конопатит, ну, и так далее. Все пылинки сдувает, если зрить в корень… Дожденосная птица Шань-янь? Конечно, улетела. За достойное выполнение задания ей полагалась свобода… Теперь по событиям вчерашнего утра. Да-да, вчерашнего. Не перебивай, пожалуйста. Итак, на вчерашнем туманном рассвете мы услышали отголосок далёкого выстрела. Естественно, засекли направление, откуда упомянутый отголосок прилетел, пальнули в ответ из носовой пушки и насторожились. Почему, интересуешься, насторожились? Просто места тутошние такие – мрачные, неприветливые и откровенно-мутные. Всего можно ожидать. Всего-всего-всего… Говоришь, что на тебя пыталась напасть голодная акула? Отбился? Молодец. Скажу по большому секрету, что здесь водятся такие… м-м-м, неадекватные существа, по сравнению с которыми даже самая большая и злобная акула покажется тебе мирной и славной рыбёшкой… Ладно, продолжаю повествование. Потом задул лёгкий ветерок, туман постепенно рассеялся. Подняли паруса, двинулись в нужном направлении и засекли одинокую шлюпку, беспомощно болтавшуюся на мелких волнах. Короче говоря, обнаружили в шлюпке одного старинного знакомца, находившегося в бессознательном состоянии, подняли его на борт «Луизы», напоили водичкой. То, сё… И тут я, врать не буду, немного испугалась и даже слегка запаниковала. Почему? У тебя, Амадей, был сильный жар, и пузыри от ожогов (вместе с синяками, ссадинами и ушибами), наблюдались по всему телу. Что делать? Ну, не сильна я в делах медицинских, каюсь. Но дядюшка Борхео успокоил, достал из походного саквояжа керамическую баночку с каким-то целебным китайским кремом, да и намазал тем лечебным составом – с ног до головы – приболевшего кабальеро… Что это ты, отважный идальго, так засмущался? Не подумай ничего лишнего. Я девушка приличная и при этом интимном действе, конечно же, не присутствовала. То бишь, целомудренно потупив глаза, вышла из каюты… Что было потом? Жар у найденного в море путешественника вскоре спал. Ожоги и ссадины – буквально-таки на глазах – начали подживать и затягиваться. Синяки побледнели и уменьшились в размерах. Пришёл глубокий и целительный сон… А сейчас ты, заметно посвежевший и отдохнувший, проснулся. Глаза блестят, румянец играет – сквозь лёгкую щетину – на щеках. Однозначно, выздоровел. Вот, собственно, и всё. Доклад закончен.

– Как это – всё? – возмутился Алекс. – А как же остальные мои вопросы? Вот, ты, к примеру, вскользь упомянула про «мрачные, неприветливые и откровенно-мутные места-края». О чём, собственно, шла речь?

– Непоседливый, мечтательный и любопытный торопыга, – одобрительно хмыкнула Аннабель. – Впрочем, это и не плохо. В том глубинном смысле, что всякие разумные, расчётливые и холоднокровные дельцы мне совершенно не нравятся… Предлагаю, Амадей, следующий распорядок. Сейчас я отправляюсь на камбуз и озабочиваюсь приготовлением скромного, но сытного и вкусного завтрака. А ты, отважный путешественник, встаёшь, приводишь себя в порядок, одеваешься и следуешь в кают-компанию. Это от твоего кубрика – вторая дверь направо по коридору. Там встретимся, слегка перекусим и вволю поболтаем… Согласен? Тогда я пошла. До скорой встречи… Кстати, на «ты» мы общаемся только наедине. По крайней мере, пока. Дабы избежать косых и непонимающих взглядов. Договорились?

Кают-компания оказалась достаточно тесной, но уютной: общей площадью метров одиннадцать-двенадцать квадратных, с цветными коврами-гобеленами на стенах, двумя круглыми иллюминаторами и элегантной старинной мебелью благородного розового дерева. А ещё на высокой тумбочке (очевидно, намертво прибитой к стене), располагалась крохотная спиртовка, над пламенем которой была пристроена странная конструкция: пузатое бронзовое ведёрко, из которого высовывалась медная цилиндрическая ёмкость с длинной ручкой.