Зеркало

Выгружаясь у дома навстречу встречающей улыбающейся тети Вали, Эмма сказала: «Хорошо, что никто не знает, что мы вернулись, честно говоря – все прекрасно, только сил совсем нет.»

Это у тебя больничный синдром. Завтра пройдет. А насчет того, что наши не в курсе, ха! Мы только с первым домом разминулись, уже половина станицы знала. Слухи у нас и всегда быстро разносились, а уж с мобильниками…

–Значит… ты не подумай, что мне наплевать на внимание, но сейчас наверно придется опять двадцать чашек чая проглотить.

–Это нет, что ты! У нас люди стеснительные, сегодня никто не придет. Может только наши вечерком заглянут ненадолго, да и то разрешения спросят. Так что за это не беспокойся, спокойно отдыхай.

Полноценная еда тети Вали после больничной прозвучала гимном кулинарии, доброты и щедрости.

Прежде, чем улечься в свежие простыни, брат с сестрой хорошо подумали – кому звонить родителям.

–Здорово, что прошлый раз отзванивалась Эмма – еще до костра. «Теперь моя очередь, – соображал Артем – и вообще тебе нельзя, мама почувствует и что тогда…

–Давай! Только говорить будешь, обо мне не думай, мы нашу маму – сенсора знаем хорошо.

–Это я могу – да хоть о Ритке. Я во дворе!

–Э, э, Тем…

–Ах, Темочка, обо мне будет думать… может он ко мне привыкнет, как думаешь?

–Это ты про любовь? Рита, мне жаль, но мы ведь совсем скоро уедем.

–Вот и Тёма так говорит.

–Дааа, закрутят его городские девчонки, и о них он будет думать, когда надо о тебе забыть.

–Ты это о чем?…

Артем вернулся смеющийся.

–Значит порядок?

–Ага, небось не дурак, я кричал, на слышимость ссылаясь, так вранье легче скрыть. Мама никаких подозрительных вопросов не задавала. Я сам чуть не ляпнул.

–Что?!

–Ну как же, мама велела билеты на станции забрать. Ну той, на которую приезжаем.

–Егорьевск?

–Да. А от станции до твоей больницы ходу не больше пяти минут. Ну я автоматически чуть было… мол, что ж ты раньше не сказала, мы ведь только из больницы.

–Точно не брякнул?

–Не, до больницы не дошел, одумался. Выкрутился, что мол друга ездили на станцию встречать.

–Правда, порядок?

–Да, маму кто-то срочно позвал, она попрощалась.

–Повезло.

–Это точно.

–Когда ехать не сказала?

–Через неделю.

–Ну так, значит так. А веселые у нас вышли каникулы. Но, как говорится. Пора и честь знать.

«Неправильно говорится!» – Ритка, конечно, не согласилась.

–Ладно, но пока мы здесь, хочу на море, соскучилась. Да и то сказать, три дня, нет, четыре не плавала. А когда перестаешь плавать, начинаешь что?

«Расплываться! – дружно выдали Артем и Ритка.

–Вперед!…

Артем промолчал, но Эмма знала – перестраховки не избежать – брат будет купать ее, как она купала его в детстве…

На пляже с Эммой уважительно здоровались, отдыхающие в основном, интересовались здоровьем. Но, кратко, что называется, общество не навязывали.

Все трое в свое особое удовольствие поплавали и разложили косточки на солнышко в зеркальном удовольствии. Люди на Эмму нагляделись и занялись собственным отдыхом.

Явились Многоножкины. В цвете детства-юности и количества.

«Что-то сегодня припозднились, – заметил Артем – да и числом возросли или так кажется?

–К Многоножкиным утром родственники приехали. Тоже с детьми. Теперь уж точно не сочтешь – какое их правильное количество.

–Утром? А ты откуда знаешь? Ты даже ни с кем говорила.

–Да не помню я – кто-то фразой без подробностей кинулся.

–Гляди, сегодня тоже хотят к нам поближе.

–У нас есть шанс не оглохнуть?

–Смотрите, эта милая девочка мальчику ухо не оторвет?

–Не переживай, они – родственники, разберутся, на крайняк – поделятся.

–Ушами?

–Их много – скинутся.

–А это, кажется, тот малой, который на вышкуе протестовать забирался?

–Похож.

–Смотри, глаз с Эммы не сводит.

–Ванечка, это ведь ты? Или твой братик постарше Сенечка… разберешь вас одинаковых… ну, Ванечка, не Ванечка, не принципиально. Эй, Многоножкин, чего глядишь, уставился?

–И главное – куда?

–Да я… Эмма, тетя Эмма, вам эту татушку в больнице сделали?

Какую… татушку?

Как же, вон красного чертика. Круто! Мне нравится.

Следующие несколько секунд Ритка и Артем, стекленея глазами рассматривали новодел, потом, отмерев, столько же крутили, вертели ногу Эммы, чуть из сустава не свинтили. Но так и не смогли показать несанкционированный рисунок хозяйке. То, что и брат и подруга признали как прекрасно изображенного объемного цветного чертика при рассматривании глазами хозяйки с боку подтянутой ноги, превращалось в красное неровное пятно. Как лицо на Марсе снятое с неудачного ракурса.

Пока Артем не догадался сделать фото на телефон.

Эмма удивлялась: «Как сама не догадалась и поняла, что все разводят бестолковку и тормозят из-за, мягко говоря, озабоченности.

«Вот в чем дело, – заявила после размышления Ритка – не дотерли мы образ рогатого пока под защитой были, не изничтожили. Помните, тогда медсестренка пришла и началась канитель. Разогнала нас.

–Что ты говоришь?

–Сестричка, черт не болит?

–Нет, вообще ничего не чувствую. Странно, просто… немного.

–Брось!

–Правильно, не обращай внимания. Не мог он на тебе метку поставить, когда ему было? Это мы точно! не дотерли.