Зеркало мира (СИ)

— А Ярослава можно?! — решительно выпалила Ольга. — Ведёт себя как феодал. Уже все именуют его князем. Трон завёл и сидит на нём, когда другие стоят. Порядок установил совсем не такой, как мы планировали. Людей в колхозы сгоняет и каждой группе поручил полностью содержать тяжеловооружённого всадника. Эдак и до крепостного права недалеко и до права первой ночи. Феодализм конкретный!

Ярослава задели последние слова, обращённые в адрес его преобразований.

— Позвольте поинтересоваться, — ехидно произнёс он, — это какие планы я сумел поломать? Что–то Олег ничего подобного не говорил. Может просветите?

— А простые планы! — импульсивно ответила Ольга, — каждый человек должен трудиться и владеть собственной землёй и распоряжаться по своему усмотрению.

— Серьёзно? — вскинул брови он.

В ответ Олег несколько смутился, но подтвердил:

— Были такие разговоры, но я не стал ограничивать твою инициативу. Это могло выглядеть как недоверие.

— И тем не менее, — вклинился в разговор до того молчавший Павел Петрович, — я и моя группа выступаем против порядков, которые давно отжили и показали свою несостоятельность ещё на Земле.

— Что же вы выступаете за фермерские хозяйства?! — воскликнул Ярослав.

— Да, — уверенно подтвердила Ольга, — частная инициатива — залог успешного землепользования.

— Конечно, я не против, — смущённо–театрально согласился Ярослав, — можно выделить отдельные участки для тех, кто желает вести хозяйство в одиночку, но такие быстро окажутся в проигрыше по сравнению с многочисленными семьями. Они не смогут выполнять не только общественные повинности, которые на них накладывает колония, но и даже собственные нужды, такие как строительство, расчистка от леса, орошение в сухой период. Поймите, фермерство — догмат индустриального общества, без определённых условий и идеологии оно мертво. Сильные скупят землю слабых, которым придётся работать на помещика подённо, а тут и до рабовладения недалеко. Зачем помещику подёнщики, когда можно задёшево купить рабов с кораблей, и совсем ничего не платить. Поймите, система фермерства для Трона — тупик. Как, впрочем, и для Земли. На смену фермерам придут латифундии, как на Земле транснациональные компании давят сельских производителей. Фермерство на Земле умирает. В отдалённой перспективе — это гибель для колонии и мотив социальной розни.

Я вижу перспективу в эвномии[5]

и укрупнении дробных коллективов. Семья — ячейка товарного производства, но объединение на добровольной основе нескольких семей в артель ведёт к увеличению их возможностей, не только на почве товарного сельского хозяйства, но и товарного производства. Увеличиваются не только их физические возможности, но и финансовые.

В результате мы сможем не только наладить изготовление всех необходимых нам вещей и предметов силами небольшой группы колонистов, но и получить прибавок для продажи за пределами Изумрудной долины. Причём исключим какую бы то ни было социальную рознь и расслоение, тем самым добьёмся эвномии. Семьи и артели — это не централизованные колхозы, это добровольные объединения в силу родственных и товарищеских связей. Не сможет фермер без накачки его финансами, без помощи сильного государства, скотом и инвентарём, транспортом, создать добавочный продукт, а семьи и артели могут. Потому как фермер один, а в семье пять–семь взрослых мужчин, тем более в артели, где двадцать–сорок…

Разговор ещё длился, пока не был прерван шумом, доносящимся с площади. Все поспешили узнать, что случилось.

* * *

Перед мегароном галдела толпа, состоящая из агеронцев Зенона и нидамцев Наростяшно. Много было среди них и землян–старожил. В меньшей степени мелькали лица и классический камуфляж новичков. Эти затесались в толпу более из любопытства, слышались возгласы на модонском:

— Пусть убираются откуда пришли… Дхоу должны избирать мы…

Ярослав быстро сообразил, что происходит и кто верховодит смутой.

Весь актив располагался на мраморных ступенях мегарона в лице старых бузотёров как Банула Наростяшно и Ибирин. Многие хорошо известные среди колонистов лица поддерживали их страстными призывами не допустить смещения вождя с должности Дхоу всей колонии. Как ни странно, но среди зачинщиков ярко выделялись нелюди. Миэле и листе, стоя среди людей, выкрикивали реплики не только на чистом модонском, но и для ясности всех присутствующих, на русском.

— Аослов наш дхоу! Не хотим пришлецов!

У них с Ярославом в последнее время наладились вполне дружеские отношения.