Зернышки в кармане. … И в трещинах зеркальный круг

Из-за бархатной занавески послышался перестук шлепанцев, чья-то рука отдернула занавеску, и наружу высунулся молодой человек с буйной шевелюрой и бледно-розовым лицом.

— Извините, ради бога, дружище, — сказал он. — Совершенно вас не слышал. Мне пришла в голову шикарная идея, и я как раз пытался ее развить.

Он оттолкнул бархатный занавес в сторону, и Крэддок прошел за ним во внутреннее помещение. Оно оказалось неожиданно большим. Это, конечно, была студия. Тут стояли фотокамеры, прожектора, лампы дугового света, шторки, ширмы на колесах.

— Извините за беспорядок, — сказал молодой человек, почти такой же худощавый, как Хейли Престон. — Но, по-моему, без такого беспорядка трудно работать. Так о чем вы хотели с нами поговорить?

— Я хотел видеть мисс Марго Бенс.

— А-а, Марго. Обидно. Еще полчаса назад она была здесь. Пошла снимать фотомодели для журнала «Вожделенная мечта». Надо было позвонить заранее, договориться. У Марго сейчас все дни расписаны.

— Я звонил. Никто не брал трубку.

— И правда, — согласился молодой человек. — Трубка-то у нас снята. Вспомнил. Звонки нам мешают. — Он разгладил свой фиолетовый халат. — А я не могу быть вам полезен? Вы хотите сделать заказ? Я для Марго часто заказы принимаю. Нужно что-то где-то поснимать? Что-то светское или, наоборот, деловое?

— Ни то ни другое, — сказал Дермот Крэддок. И протянул молодому человеку свою карточку.

— Потрясающе! — вскричал тот. — Департамент уголовного розыска! Знаете, я, кажется, видел вас на фотографиях. Вы один из Большой четверки… или Большой пятерки? А может, теперь она уже называется Большой шестеркой? Сейчас такой разгул преступности, приходится увеличивать численность, да? Ой, я совсем не хотел вас обидеть. Обидел, да? Честное слово, совсем не хотел. Так зачем же вам нужна Марго — надеюсь, не для того, чтобы арестовать?

— Я хотел задать ей несколько вопросов.

— Никаких неприличных снимков или чего-то такого она не делает, — взволнованно заверил Дермота молодой человек. — Надеюсь, никто вам такого про нее не рассказывал, потому что это вранье. Марго — настоящая художница. Она много работает для сцены, много снимает в студии. Но все ее эксперименты исключительно благонравные… я бы даже сказал, пуританские.

— Скажу прямо, что меня привело к мисс Бенс. Недавно она стала свидетельницей преступления, происшедшего около Мач-Бенэма, в деревне Сент-Мэри-Мид.

— А-а, ну конечно! Про это я знаю. Марго вернулась и все мне рассказала. Какой-то яд подсыпали в коктейль, да? Что-то такое. Тоска, да и только. Хотя, если учесть, что дело было на приеме в честь «Службы скорой помощи Святого Иоанна», картина несколько меняется, верно? Но вы уже спрашивали Марго об этом… или не вы, а кто-то другой?

— По мере расследования часто возникают новые вопросы, — уклонился от прямого ответа Дермот.

— Ну да, проявляется что-то новое. Понимаю. Как фотография. Проявляются контуры убийства.

— Действительно, как фотография, — согласился Дермот. — Очень тонко подмечено.

— Спасибо, приятно слышать. Так, насчет Марго. Хотите заполучить ее прямо сейчас?

— Был бы вам очень признателен.

— Так, в данную минуту, — пробормотал молодой человек, взглянув на часы, — она должна быть у дома Китса в Хэмпстед-Хите. Моя машина на улице. Могу подбросить, если хотите.

— Вы очень любезны, мистер…

— Джетроу, — представился молодой человек. — Джонни Джетроу.

Спускаясь по лестнице, Дермот спросил:

— Чем она занимается у дома Китса?

— Понимаете, художественные фотоснимки мы в студии больше не делаем. Предпочитаем естественное окружение, чтобы чувствовалось дуновение ветра. Ну и по возможности какой-нибудь неординарный фон. Например, строгое платье на фоне тюрьмы Уондсуорт или легкомысленный костюмчик возле дома известного поэта.

Мистер Джетроу быстро, но искусно провел машину по Тоттенхэм-Корт-роуд, вырулил на Кэмден-Таун и наконец оказался в районе Хэмпстед-Хит. На тротуаре возле дома Китса разыгрывалась сценка. Стройная девушка в прозрачном органди стояла, вцепившись в огромную черную шляпу. Чуть позади другая девушка оттягивала юбку первой, как бы прикрывала материей свои колени, а юбка плотно обхватывала бедра и колени девушки в органди. Тут же была и фотохудожница — низким и глухим голосом она руководила съемкой:

— Господи, Джейн, задницу чуть опусти. А то она торчит прямо у нее над правым коленом. Чуть присядь. Вот, другое дело. Нет, чуть левее. Теперь то, что нужно. И куст хорошо оттеняет. Отлично. Снимаем! И еще раз. Сейчас вцепись в шляпу обеими руками. Голову выше. Блеск! Теперь ты повернись, Элси. Наклонись. Еще. Наклонись как следует! Ты поднимаешь с земли портсигар. Вот так. Шикарно! Есть! Теперь встань чуть левее. Позу не меняй, только голову чуть разверни к плечу. Точно.

— Не понимаю, зачем надо снимать мою задницу, — недовольно проворчала Элси.

— У тебя же не задница, а конфетка, дорогая. Просто глаз не оторвать, — растолковала ей фотограф. — А когда ты поворачиваешь голову, подбородок поднимается, будто луна восходит над горой. Не переживай, все как надо.

— Привет, Марго, — окликнул ее мистер Джетроу.