Жак Отважный из Сент-Антуанского предместья

- Я-то недавно из деревни и, конечно, не знаю, что за преступники у вас сидят...

- Не знаешь я знать не должен... А зачем спрашиваешь? И с чего ты интересуешься этим Одри?

- А я в книжной лавке работаю. Так меня предупреждали: надо смотреть в оба, чтобы какая-нибудь запрещенная книга не проскочила... Говорили, будто этот самый Одри скверные книги писал. И за это, все твердят, его упрят... посадили в Бастилию. Вот мне и интересно.

- Вижу я, что ты парень со смекалкой... - Круазе прищурил глаза: они стали узкими, как щелки, и от этого совсем непроницаемыми.

Жером вновь занялся бородой своего клиента, заботясь о том, чтобы Круазе мог теперь свободно разговаривать.

- Ах, противный мальчишка Люсьен, воды не приготовил! Люсьен, Люсьен, где же ты?! - И Жером выбежал в кухню, чтобы дать возможность Жаку побыть с Круазе наедине.

"Что же мне сказать?! Вот всегда так со мной! Готовился, готовился к встрече, а теперь ни с места!" - думал Жак и решил подойти с другой стороны.

- Вот что я подумываю. Книжная торговля хороша, не спорю, но что, если мне податься в тюремщики?

- Ну и умора! - Круазе расхохотался так, что все его тело сотрясалось от смеха. - Ну и выдумал, да куда такому молокососу в нашу крепость! Тут нужно смотреть в оба и держать ушки на макушке. Попадет к нам арестант, мы у него тотчас все отнимаем, чтобы он ничего над собой не учинил. Даже пряжки с подвязок и башмаков. И все-таки нашелся один, который нас обманул и проглотил большущую пряжку с башмака. Недоглядели! Вот оно как бывает!..

Жака охватил ужас. Что, если именно Фирмен проглотил пряжку? В этот миг он позабыл, что даже неизвестно, находится ли Фирмен в Бастилии. Может, он давно уже умер или сидит в другой крепости? Голос Жака дрогнул, когда он спросил:

- Ну и что же?

А Круазе, приписав волнение юноши страху, который, по его мнению, естественно должен испытывать каждый при слове "Бастилия", охотно пояснил:

- Как - что! Еще спрашиваешь! Влетело нам всем! Еле голова на плечах осталась.

- Ну, а заключенный что?

- Отправился на тот свет. Туда ему и дорога... А еще в нашем ремесле большущая сила нужна. Ведь не все узники спокойные да тихие. Бывают такие, что только держись! Иной раз дашь им тумака, да такого, что у самого рука заболит...

Круазе умолк, боясь сказать лишнее.

Но Жак уже не хотел отступать.

- Так этому выучиться можно... Я уж со всем старанием...

- Молод ты еще да зелен! - сказал Круазе, окидывая юношу недружелюбным взглядом.

- Молод я, это правда, - нашелся Жак. - Зелен - тоже. Но и то и другое дело проходящее. Буду я и старше, и опытнее. А вы думаете, в книжной лавке легко работать?

- Ладно, - снисходительно бросил Круазе. - Хочешь в тюремщики идти, первым делом научись молчать. Знаешь, как в народе Бастилию называют, слыхал? - Круазе пытливо посмотрел на Жака.

"Не сказать бы лишнего. Раз, два, три, четыре..." - подумал Жак и сказал:

- Откуда мне знать? Я ведь только недавно из деревни.

- Так вот знай: ее называют Домом молчания. Все потому, что кто в нее попадет, должен молчать. А коли попробует подать голос, его тотчас... - И Круазе сделал рукой такое движение, словно свернул птице голову. - Если же узнику посчастливится, - продолжал он, - и он живым выйдет из Бастилии, то должен поклясться на Библии, что ни единым словом не проговорится о том, что видел в ее стенах...

Жером появился вовремя с тазом кипящей воды. Позади него со щипцами для завивки волос шествовал Люсьен.

Несмотря на то что свидание с тюремщиком оказалось неудачным и совсем не таким, как задумал его Жак, он вызвался проводить Круазе до ворот Бастилии.

"Интересно, как он в нее проникнет? Пока он будет открывать ворота, я загляну в них, а там..." - думал Жак. И он уже слышал, как звенят в кармане страшного Круазе страшные ключи.

Но никаких ключей от ворот и от казематов, как воображал Жак, тюремщик с собой в карманах не носил.

Подойдя к караульному помещению, он крикнул:

- Жиро, это я, Круазе!.. - всунул на минутку голову в караульное окошко. Тотчас высунулся обратно и буркнул: - А ты, малый, иди своей дорогой и не заглядывай куда не надо!

И Жак даже краешком глаза не увидел тюремного двора.

Глава пятнадцатая

ПРИГОВОР НАРОДА

Имя Ревельона Жаку приходилось слышать часто. В Сент-Антуанском предместье хорошо знали этого богатого человека, владельца большой обойной фабрики. С тех пор как Жак получил последнее письмо из дома, его не оставляла мысль, что хорошо было бы выписать из деревни Мишеля. Не устроить ли его учеником на фабрику Ревельона? Он решил и тут посоветоваться с Гамбри.

- Зачем пожаловал? - спросил Гамбри, который вышел навстречу Жаку, и его серые, широко расставленные глаза ласково блеснули.

- Да вот насчет братишки Мишеля пришел к вам. Невмоготу им там в деревне. Ему уже тринадцать лет. Шарль говорит, чтобы я отдал его в ученики к ювелиру, а по-моему, на фабрике работать лучше. Так вот, я подумал, не поможете ли вы его к Ревельону определить.