Жак Отважный из Сент-Антуанского предместья

- Она мне сказала так: "Все говорят, что нас ждут большие перемены. Матушка даже опасается, как бы вовсе не пришлось закрыть торговлю. А я думаю, она не понимает главного - ведь с каждым днем, напротив, все больше народа заходит к нам в лавку. И когда, как не во время великих событий, выдвинуться простому человеку? Так что, Шарль, гляди в оба, не зевай... Прославишься, станешь независимым, и кто знает... Виолетта Пежо, пожалуй станет более благосклонной".

Жак покачал головой.

- И ты считаешь это обещанием?

- А то как же! Виолетта - капризница, но и такие слова - для нее обещание. Она ведь на них во как скупа! Но не в словах дело. Она так на меня смотрела, так улыбалась... Нет, нет, Виолетта не передумает! - убежденно добавил Шарль.

- Ну что ж, за чем дело стало! Тебе остается только совершить какой-нибудь подвиг.

Но, не замечая насмешки, звучавшей в словах друга, Шарль простодушно сказал:

- Что считать подвигом? Я так понимаю подвиг: когда ты, не боясь, рискуешь жизнью или чем-нибудь очень дорогим для тебя, идешь напролом ради чего-то очень важного, во что ты искренне веришь.

Жаку понравилось, как рассуждает Шарль. Это было непохоже на то, о чем писали книги, но зато очень верно.

- Думаешь, с ними обеими так просто сладить - с Виолеттой и госпожой Франсуазой? - продолжал Шарль. - Вот вбила твоя тетка себе в голову, что должна при жизни устроить счастье дочерей. Жанетта та слушается, а вот с Бабеттой ей будет нелегко.

При упоминании имени Бабетты Жак насторожился. Он не понимал, к чему клонит Шарль.

- Бабетта так легко не уступит, - продолжал Шарль.

- А в чем она должна уступить?

- Вот чудак! Живешь с ними бок о бок и не знаешь, что госпожа Франсуаза задумала выдать ее замуж за сына нотариуса Лефатиса.

- За господина Лефатиса? А он?

- Да он сам еще ничего не знает. Твоя тетушка ведь ни перед чем не останавливается. Ей пришло в голову, что теперь начнут издавать новые законы, вот тогда судейские, адвокаты, нотариусы пойдут в ход. А чем в таком случае Лефатис не жених? Она не глядит на то, что он не помышляет о Бабетте, и не сомневается, что его уговорит. Впрочем, может, и впрямь, если его надоумить, он не откажется. Только вот с Бабеттой ей будет потруднее...

- Откуда ты все это знаешь? - Жак побледнел.

- От Виолетты. Да ты не беспокойся! - поспешил Шарль заверить товарища. - Ведь это не Бабетта придумала, а госпожа Франсуаза. Я тебе для того и рассказал. Поговори с Бабеттой начистоту.

- Если бы только я мог!

- Ты? - Шарль оторопел. - Ну, если ты отступаешь перед девушкой, что же остается мне?

Жак ничего не ответил, и они продолжали идти молча. Потом Шарль сказал, как бы продолжая давно начатый разговор:

- Помнишь, ты рассказывал мне о Муции Сцеволе, как он участвовал в заговоре против этрусского царя Порсенны?

- Помню, конечно. Ну и что?

- Так вот, я запомнил слово в слово, как ты говорил: когда Муция схватили, он, чтобы доказать свою неустрашимость, в присутствии царя положил правую руку в огонь жертвенника, и она сгорела...

- И поэтому ему дали прозвище Сцевола, что означает по-латыни "Левша". Ну и что же дальше?

- Я этого не забыл и уже дважды пробовал...

- Что пробовал? - заинтересовался Жак.

- Жег руку...

Жак весело рассмеялся.

- Это здорово! Но я думаю, дружище, что ты зря подвергал себя мучениям. Подожди жечь руку, она может тебе еще очень пригодиться, и в самом недалеком времени...

- Ты имеешь в виду Виолетту?

- Да нет, она ни при чем. Просто, когда послушаешь, что говорят в Пале-Рояле, поневоле сжимаешь кулаки и думаешь: "Они могут мне пригодиться".

- Ты прав! - горячо отозвался Шарль - Будь уверен, тебе не придется за меня краснеть. Кем-кем, а трусом я не буду...

Жак только собрался ответить Шарлю, но тут его внимание привлекла фигура двигавшегося им навстречу человека.

- Какое знакомое лицо!.. - Жак повернулся к Шарлю. - Где я его видел?

Почтенный господин в скромном черном костюме и берете, типичный представитель третьего сословия, не торопясь приближался к ним. Где же мог Жак видеть это лицо? И вдруг из-под тяжелых век на него глянули водянистые глаза. Пустые глаза!

- Да это же Бианкур! Тот Бианкур, к которому я ходил покупать книги! - шепнул Жак другу. - Только что за маскарад? Ведь он дворянин и ему не пристал этот костюм! Да еще черный берет на голове! Это он! Это он! Теперь у меня больше нет сомнений!

- Выходит, он не только доносчик, а еще и сыщик? - растерянно спросил Шарль.

- Как их там ни называй: сыщиками, доносчиками, шпионами, у них ремесло одно.

Между тем Бианкур остановился, словно поджидая их.

- Идем!.. - решительно скомандовал Жак и двинулся напрямик к застывшему на месте Бианкуру. - Вот видишь, встречи с нами ты не избежал! - загремел голос Жака. В ушах юноши еще звучали вольнолюбивые речи ораторов Пале-Рояля, а человек, погубивший Фирмена, стоял перед ним. - Не уйти тебе от расплаты! Но прежде отвечай, где Фирмен Одри?