Жак Отважный из Сент-Антуанского предместья (ил. И.Кускова)

Повышение цен на хлеб продолжало волновать парижан. А тут ещё некоторые торговцы объявили, что хлеб отныне будет стоить пятнадцать су. Это вызвало всеобщее возмущение. Булочную на улице Сен-Жак, где хозяин оказался особенно крутым, разгромили. Мишель Гамбри помог распределить вынесенный оттуда хлеб между женщинами, осаждавшими булочную. Напуганные власти поспешили наложить штраф на зарвавшихся владельцев пекарен. Но цена в четырнадцать с половиной су уже не понизилась, а, напротив, прочно утвердилась в Париже, Муки в столицу поступало мало, на всё население её не хватало, и возле булочных с утра выстраивались длинные очереди.

Между тем в книжной лавке тётушки Франсуазы, которая помещалась рядом с домом, где жили Пежо, всё шло своим чередом. Солнце ещё только показывалось на небе, а Жак уже стоял возле полок, усердно смахивая с них пыль перяным веником. Когда все в доме вставали, Жак принимался за разборку книг, а немного спустя начинали приходить клиенты. И тут уже Жак не присаживался.

В субботний день Жак поднялся едва рассвело и приступил к своей обычной работе с особым рвением. Причин было достаточно: вчера Бабетта бросила ему на лету ласковое слово — она похвалила его за «удачную выдумку». В устах немногословной Бабетты это было чрезвычайным поощрением.

Удачной выдумкой Жака было то, что он взялся за дело, которое дядя Жюльен только собирался осуществить. В ту пору в Париже начали появляться кабинеты для чтения. Дядя Жюльен уже подготовил небольшую комнату при лавке, в которой хранились до тех пор верёвки, обёрточная бумага, ящики и другая тара, купил несколько лёгких стульев и столиков. Но дядя Жюльен умер, не успев довести до конца свою затею. Жак тотчас растолковал тёте Франсуазе, сколько выгоды принесёт такой кабинет для чтения. Каждый желающий может прийти и с восьми часов утра до восьми вечера сидеть за столиком, выбрав чтение по своему вкусу. Он может также по своему вкусу платить либо за каждое посещение кабинета четыре су, либо подписаться на год. Тогда ему будет предоставлена скидка. Читатель найдёт в кабинете всё, начиная от объёмистой «Энциклопедии» и кончая летучими листками — газетками размером в одну небольшую страницу. В них печатаются наиболее важные сообщения, а стоят они очень дёшево. В этом году таких листков выходило не менее сорока, так что выбор у читателя был немалый. Правда, хлопот прибавится у всех, и у Жака в первую очередь, но игра стоит свеч. Можно ещё выпустить и абонементы для чтения на дому. За три ливра вы становитесь абонентом кабинета. Но тут тётя Франсуаза замахала руками. Куда там, хорошо бы хоть с этим новшеством справиться!

Жак пустил в ход всё своё красноречие, чтобы убедить тётю Франсуазу. На его сторону неожиданно встала Жанетта, и он одержал победу с её помощью. Последним доводом, убедившим Франсуазу, было заверение Жака, что не придётся нанимать служащего. Всё будет делать он сам. В лавку притащили два кресла и два стула из квартиры тёти, поставили дополнительную масляную лампу-кинкет и свечи. Все три сестры сразу же нашли, что читальня получилась на славу.

Была и Другая причина, приведшая Жака в хорошее настроение, отчего он, сам того не замечая, мурлыкал себе под нос какую-то песенку. Завтра — воскресенье, и он договорился с Шарлем пойти в Пале-Рояль, о котором слышал столько чудес! Жак унёсся мыслями к удовольствиям, которые сулил ему завтрашний праздничный день. Но слова Жанетты, произнесённые скучным, назидательным тоном, вернули его к будничной действительности.

— Когда расставляешь книги, смотри хорошенько, чтобы они стояли в том порядке, в каком идут буквы…

— По алфавиту, хотите вы сказать?

Называть ли Жанетту на «ты» или на «вы», Жак ещё окончательно не решил и часто сбивался. Он негодовал на себя за то, что высокомерная Жанетта, которая, как и её мать, видит в книгах только возможную прибыль, всё-таки нравится ему больше других. «Это потому, что она такая красивая», — пробовал он оправдаться в собственных глазах. Но ведь и Виолетта и Бабетта были, пожалуй, не хуже.

Жак понимал, что Жанетте не по вкусу, когда её замечания оказываются ненужными. Но он хотел любой ценой добиться, чтобы она признала его превосходство, по крайней мере в книжном деле. А уязвлённая Жанетта между тем думала: «Откуда эта деревенщина знает слово “алфавит”? Откуда вообще он в книгах разбирается, как настоящий горожанин?»

— Этих томов не трогай! — распорядилась она, указывая на стопку книг, стоявших в стороне. — Это иностранные.

— Зачем же валить их в одну кучу! Я разберу, которые латинские, которые немецкие.

Глядя, как проворно Жак сортирует книги, только посматривая на корешки, Жанетта почувствовала себя посрамлённой. Она не смогла бы так бойко разобраться, на каком языке напечатана книга. После смерти отца к иностранным книгам вообще никто не прикасался.

Уверовав, что Жаку действительно по плечу то, что для них, трёх сестёр, невозможно, Жанетта подвела его к большому книжному шкафу, стоявшему в дальнем углу и наполовину нагружённому книгами.