Жангада. Кораблекрушение «Джонатана»

Амазонка же, напротив, начиная с того места на границе Эквадора и Перу, где она решительно поворачивает к востоку, вся целиком протекает между четвертой и второй южными параллелями. Поэтому ее громадный бассейн на всем своем протяжении находится в одинаковых климатических условиях.

В результате здесь как будто всего два времени года, ибо периоды дождей следуют с перерывом в шесть месяцев. На севере Бразилии период дождей начинается с сентября, а на юге — с марта. Поэтому правые и левые притоки Амазонки вздуваются в разное время, с промежутком в полгода. Вот почему половодье в Амазонке достигает своего высшего уровня в июне и постепенно спадает до октября.

Все это Жоам Гарраль знал по опыту и решил воспользоваться паводком, чтобы спустить жангаду на воду, когда без помех построит ее на берегу реки. Уровень воды в Амазонке колеблется и может подниматься выше среднего на сорок футов и опускаться ниже на тридцать футов. Такой размах давал Гарралю полную возможность действовать.

Постройку начали немедленно. На берегу бревна были разложены по величине, причем принимали во внимание и их плавучесть. В самом деле, среди стволов с крепкой и тяжелой древесиной находились и такие, удельный вес которых был почти равен удельному весу воды.

Первый ряд бревен нельзя было класть слишком плотно, между ними оставляли небольшие зазоры, а затем их скрепляли поперечными брусьями, которые обеспечивали прочность всего сооружения. Брусья связывали канатом из пиассавы, таким же крепким, как и пеньковый. Этот канат делается из волокон особого вида пальмы, очень распространенной на берегах реки, и широко применяется во всей стране. Пиассава не тонет, не впитывает воду, а изготовление ее очень дешево, вот почему она считается ценным материалом и уже стала предметом торговли со Старым Светом.

На двойной ряд бревен и балок настелили толстые доски, которые должны были служить полом жангады и поднимались на тридцать дюймов над водой. Леса тут пошло на весьма значительную сумму, и это не мудрено, если учесть, что плот имел тысячу футов в длину и шестьдесят в ширину, то есть составлял площадь в шестьдесят тысяч квадратных футов. И правда, можно было сказать, что по Амазонке поплывет целый лес.

Все строительные работы велись под бдительным надзором Жоама Гарраля. Но когда они были закончены, следовало решить, как разместиться на плоту, и к обсуждению этого вопроса были привлечены все, даже наш друг Фрагозо.

Но сначала скажем несколько слов о том, какое положение он занял на фазенде.

С того дня, когда цирюльника приютила гостеприимная семья фермера, он был счастлив, как никогда. Жоам Гарраль предложил Фрагозо отвести его в провинцию Пара, куда тот направлялся, «когда лиана схватила его за глотку и пригвоздила на месте», по выражению Фрагозо. Он с благодарностью принял предложение Гарраля и с тех пор изо всех сил старался быть полезен всюду, где только мог. К тому же он оказался очень сообразительным и, как говорится, мастером на все руки — брался за любое дело, и все у него спорилось. Жизнерадостный, как и Лина, он вечно пел, балагурил, за словом в карман не лез, и скоро его все полюбили.

Но он считал себя больше всего обязанным юной мулатке.

— Как вы здорово придумали играть в лиану-выручалку! — постоянно твердил он. — Прямо скажу — замечательная игра! Хотя, конечно, не каждый раз находишь на конце лианы висящего беднягу цирюльника!

— Это случайность, господин Фрагозо, — смеялась Лина. — Право же, вы мне ничем не обязаны.

— Как — ничем?! Я вам обязан жизнью и хотел бы продлить ее еще на сто лет, чтобы моя благодарность длилась подольше! Понимаете, вешаться совсем не в моем характере! Если я и попытался, то только по необходимости. Я все обдумал: лучше уж повеситься, чем помереть с голоду, да еще, не успев окончательно помереть, достаться на съедение диким зверям. Так что эта лиана связала меня с вами, и, что ни говорите…

Обычно беседа продолжалась в таком же шутливом тоне. Но в душе Фрагозо был и вправду горячо благодарен юной мулатке, виновнице его спасения, а Лина не оставалась равнодушной к пылким речам славного молодого человека, такого же бесхитростного, прямого и приветливого, как и она сама. По поводу их дружбы Бенито, старая Сибела и другие уже делали шутливые намеки.

Но пора вернуться к жангаде. Итак, после обсуждения все решили обставить ее как можно удобнее и уютней, ведь путешествие должно продлиться несколько месяцев.

Семья Гарралей состояла из родителей, дочери и сына, Маноэля и двух служанок, Сибелы и Лины, — все они должны были занимать отдельный домик. Кроме них, на жангаде следовало разместить сорок индейцев, сорок негров, Фрагозо и лоцмана, которому предстояло управлять жангадой.