Жара в Архангельске-1

Она вспомнила, как они гуляли по набережной, взявшись за руки. Как легко и непринуждённо болтали обо всём на свете, и как тепло и уверенно чувствовала она себя рядом с ним. А Даниил, держа её ладони в своих, говорил, глядя куда-то поверх её головы, что любовь не должна подразумевать привязанность. Он говорил, что он свободен и никогда не свяжет себя любовью, и обещал сделать свободной и её. Свободной от любви, от боли, от слёз и потерь. И она слушала его, соглашалась с ним, верила, что он сможет ей помочь…

«Мне нравится, что ты никогда не полюбишь меня и не сделаешь мне больно. Просто мы можем с тобой общаться бесконечно, и останутся темы, которые мы не затронули. Я не ищу в твоих словах и действиях „скрытого смысла“… Мне тепло с тобой, я не боюсь подпускать тебя близко, просто где-то глубоко есть ощущение, что ничего плохого ты мне не сделаешь…»

Он честно предупредил её в первую же встречу, что он не испытывает ни к кому любви такой, какой её принято понимать в обществе. Он сказал, что поможет и ей избавиться от этих предрассудков общества, от этих цепей и оков, которые подразумевает любовь. Ведь что такое любовь? — рассуждал он, стоя с Никки на мосту и обнимая её. Это обязательства, которые тяжким грузом ложатся на тебя. Это обещания, которые даёшь в пылу, а потом не можешь выполнить. Это боль, когда кто-то один перестаёт любить. Это мучения, когда наступает разлука… А не лучше ли быть свободными людьми? Любовь без боли — вот что пропагандировал Даниил. А значит, не иметь никаких обязательств, просто дарить тепло всем, и не скорбеть, когда кто-то уходит. Иными словами, просто любить всех, но никого в отдельности. И тогда не будет страданий и разбитых сердец, а будет всеобщее счастье.

Никки слушала его и сознавала, что Даниил прав. Действительно, любовь без боли — вот чего ей хотелось сейчас больше всего. Она смотрела на Даниила, на его красивое строгое лицо, на распахнутый ворот его джинсовой куртки, и сознавала, что готова ему всё отдать, и слушать его во всём, даже если скажет — прыгни с моста в реку — она с радостью бы прыгнула. Ей было так легко и радостно рядом с ним, что она была согласна на всё, и с радостью приняла его философию и все его условия.

Он повадился ходить к ней домой. В любое время. И она в любое время радостно бежала открывать ему дверь, даже если часы показывали семь утра или одиннадцать вечера. Даниил приходил, Никки кормила его обедом или ужином — как придётся. Он опустошал её холодильник и тут же садился перед монитором. Своего компа у него дома не было; до знакомства с Никки он обычно выходил в Интернет от Лиса, но однажды Лису это надоело, и он ограничил Даниилу доступ к своему компьютеру; тогда Даниил принялся посещать Интернет-кафе, где спускал всю свою стипендию. А теперь он нашёл место, где можно зависать в инете хоть круглые сутки. Удобно устроившись перед монитором с чашкой кофе, он принимался бороздить виртуальное пространство, параллельно переписываясь в ICQ с различными девушками, в списке которых была и Олива…

Никки в глубине души не нравилось, что Даниил почти всё время у неё дома проводит за компьютером. Но она смирилась и с этим — главное, что сидел он рядом с ней, у неё дома — и Никки даже этого было достаточно, чтобы быть счастливой. Но постепенно счастье её переросло в тайную печаль и горечь — ей всё-таки хотелось настоящей любви. А Даниил сразу сказал, что этого дать он ей не сможет. И ей не в чем было упрекать его — ведь она сама приняла его правила игры. Но что она могла сделать, если любила его, любила по-настоящему. А он… что он? Он знал это. Но он-то был свободен, по крайней мере, внушал себе это. И был волен делать всё, что хотел…

А Никки плакала украдкой в подушку от его холодности и всё-таки любила его. Любила с болью. А он приходил и уходил. Он же был свободен… А она садилась за свой дневник и писала:

«…Хочу сидеть и рисовать узоры на запотевшем стекле… хочу знать, что кому-то нужна и в то же время хочу побыть одна… В голове обрывки фраз, фрагменты чувств моих… к тебе. Всё моё существование будто превратилось в мозаику. Самой мне вряд ли удастся её собрать, так и придётся жить с обрывками фраз да фрагментами чувств в голове. А ещё ближе к рассвету сажусь пишу тебе письма, но только не отправлю, и ты их никогда не прочитаешь… а мне бы хотелось, чтоб ты знал, но нельзя раскрывать тебе этой тайны. Зачем? Наша игра затянулась, тебе так не кажется? Порой я сама начинаю забывать, что играю… но ты возвращаешь меня в наш придуманный мир, точнее мой… Стенка… Мы лежим рядом, но я тебя не чувствую… сейчас кажется, что этого и не было… Это были всего лишь игры твоего разума с моими чувствами… И я сама этого хотела…

Я хочу найти сама себя,Я хочу разобраться, в чём дело,

Помоги мне, помоги мне,Я хочу, чтоб моя душа тоже пела…