Жара в Архангельске-1

— И неправда! — вскипела Олива, — Просто меня бесит, когда на меня возводят напраслину. Вот тоже выдумал «страх» какой-то… Нет у меня никаких страхов, понятно? Особенно тот, который ты назвал. Чтоб ты знал, любят меня многие, и я не нуждаюсь ни в чьих подачках.

— Ну-ну… Скоро у тебя появится один человечек интересный…

— Какой ещё человечек?

— Этого я не вижу, однако от него многое зависит в твоей жизни, — ответил Даниил, — Большего не скажу.

— Да иди ты к чёрту со своими человечками!!! — Олива разозлилась не на шутку, — Как ты вообще можешь такое говорить??? Что ты вообще выдумываешь-то? Кто тут у меня может быть?! Я вообще логики твоей не понимаю!

— Время покажет.

— Ты сам не знаешь, что городишь. Или, я вижу, тебе всё похеру.

— Ясно, то, что я тебе показал, тебя нимало не убедило, твоё дело.

— А что ж ты плетёшь-то про кого-то, кто в моей жизни появится?!

— Вижу так.

— Видит он! А то, что ты меня этим предположением обидел, не видишь???

— Ну прости если обидел, — сказал Даниил, — Просто попробуй меня понять если можешь. Я болею и знаю, из-за чего болею несколько месяцев, и точно знаю, что это связано с желанием менять людей, так как и меня хотят изменить, это вылилось болезнью. Причину в себе я не могу убрать без вреда для тебя, вот и всё.

— Что ты хочешь этим сказать? — не поняла Олива.

— В силу своей, скажем так, интуиции я могу узнать, где лежит причина, — продолжал он, — Причиной оказалось желание обладать человеком, потом по причине вышло на тебя, то есть скрытое пожелание управлять, возможно, проистекающее из ревности. Ты только не подумай, что я тебя укоряю, сам виноват.

— Я ни в чём тебя не обвиняю. И не требую от тебя ничего сверхъестественного, так как вполне понимаю всю ситуацию, которая у нас с тобой, — сказала Олива, — Единственное, о чём я хотела бы тебя попросить…

— Да?

— Ты знаешь всё. Так вот… ты знаешь, что мы живём в разных городах, и в силу обстоятельств не можем видеться чаще, чем раз в полгода. Пока не можем. Тем более, я щас работаю, и не знаю, дадут ли мне отпуск этим летом, вполне могут не дать. И поэтому…

— Что-то мне не нравится… тема разговора…

— Погоди, дай досказать. Ты знаешь, что ситуация непростая. Несмотря на это, я не могу тут ни с кем мутить, и не хочу, потому что ты есть. Я требовательна к себе, и во мне ты можешь быть уверен. И попросить я тебя хотела лишь об одном…

— О чём?

— Я всё понимаю, мы все живые люди. Вполне может так случиться, что ты встретишь другую, или меня разлюбишь… Так вот, если это случится, сообщи мне об этом сразу, пожалуйста. Я всё пойму, прошу только быть честным со мной.

— У нас думаю разные понятия любви, — ответил Даниил, помолчав, — Я не считаю любовь чем-то кроме любви и ни на кого обязательств вообще никаких не накладываю.

— Ты не думай, что я хочу тебя ограничивать или ещё что-то, — «Чёрт! Я же не то ему говорю!» — промелькнуло в голове у Оливы. Однако она продолжала — Просто мне нужно быть уверенной, чтобы не наделать ошибок.

— Я не забираю ни у кого свободу и свою свободу не в чьи даже шёлковые руки не положу.

— Нет, ты меня не так понял, — оправдывалась Олива, краснея до корней волос — всем существом она сейчас чувствовала, что говорит не то, что нужно, говорит неправду, — Просто мне надо знать о текущем положении вещей. Чтоб не получилось так, что я, допустим, летом приеду, а обстоятельства уже изменились. К тому же, — добавила она, — Мне тут один парень предлагал встречаться, но я отказала ему.

— Оль, послушай бесплатный совет, — сказал Даниил, — Повстречайся с ним.

— Как ты можешь мне такое советовать?! Я не хочу с ним встречаться, я тебя люблю!

— Я знаю, что любишь. Просто попробуй.

— Нет. Я хочу быть с тобой, и больше ни с кем. Пусть есть трудности, они для меня не важны.

— Скажем так, он лучше меня и нужнее именно тебе…

— Давай договоримся так. Будем говорить начистоту.

— А я пока и не лгал.

— Зачем ты так говоришь? Лучше тебя для меня нет. И точка.

— Ну, тогда для тебя повстречаться с ним ничем не повредит, только убедишься, что лучше меня нет. И, кроме того, я просил не делать из меня кумира, меня это очень сильно бьёт.

— Я не делаю из тебя кумира. Скажи мне, а ты разве не испытываешь ко мне того же? Почему ты с такой лёгкостью мне это говоришь?

— Потому что я не ставлю в людей в абсолют. Я люблю человека вне зависимости от того, какой он есть, со всеми его недостатками. А говорю с такой лёгкостью, думаю тебе пока что рано это знать, не вытерпишь.

— Нет, говори всё начистоту. Мы же договорились.

— Я люблю тебя просто потому что люблю, и мне неважно, какая ты, и всё.

И — всё, конфликт был исчерпан! В жизни Оливе так остро не хватало этих трёх, казалось бы, простых, но в то же время таких волшебных слов «я тебя люблю», что от одной этой фразы, такой желанной, но — увы — так редко предназначавшейся для её ушей, она ослабела и опьянела так же моментально, как подросток от одной рюмки водки.