Жара в Архангельске-2

В десять лет она впервые серьёзно взялась за перо — ей захотелось написать фантастическую сказку про девочку, попавшую на волшебную планету, где всё не так, как у нас в обычной жизни. Нетрудно догадаться, что девочкой этой была она сама. Только не удалось Оливе осуществить проект до конца: сказка с захватывающим сюжетом была дописана лишь до середины — а дальше у неё не хватило фантазии придумать новые приключения на волшебной планете: слишком многим мелочам уделяла она внимание в этой сказке, и на основное её уже просто не хватило. К тому же приходилось постоянно напрягать мозги и выдумывать то, чего на самом деле не было, да ещё укладывать это в текст — а это было сложновато, если учесть ещё и то, что Олива в этой своей сказке невольно передёргивала детали из других сказок: её произведение напоминало какое-то странное сплетение «Волшебника Изумрудного города», «Хроники Нарнии», «Властелина колец» и собственных шизофренически-цветных сновидений. Кто знает, может быть, этой её сказкой впоследствии зачитывались бы многие и многие поколения детей, но видимо не суждено было Оливе дописать её до конца — так и не увидела свет эта её неоконченная супер-мега-сказка. Но хобби своего Олива не бросила: лет с двенадцати, когда она уже влюблялась в мальчиков, она взялась писать небольшие повести — и с удивлением обнаружила, что гораздо легче описывать в своих произведениях то, что происходило на самом деле, чем высасывать из пальца какие-нибудь небылицы. Пять-шесть небольших произведений, взятых из жизни, у Оливы получились довольно неплохо, но ей хотелось написать большой-большой роман, интересный и, конечно, тоже взятый из жизни. Только вот жизнь Оливы была настолько скучна и неинтересна, настолько бедна событиями, что и писать-то ей практически было не о чем. С четырнадцати лет она попробовала вести дневник — большую общую тетрадь в клетку, но и из этого не вышло ничего путёвого: описывать обыденную, будничную жизнь, школу, уроки, ссоры с бабушкой, редкие прогулки с подружками и безответную любовь к парню, который всячески избегал её, Оливе было скучно, и ещё скучнее ей было потом всё это перечитывать. Жизнь её катилась уныло и однообразно: дом, школа, институт, работа, один день похож на другой. Сердце её жаждало любви, настоящей, взаимной, чтобы любила не только она, но и её тоже. Но жизнь обносила её такими дарами: до двадцати лет была только учёба да работа — а жизнь, жизнь проходила мимо, как сквозь пальцев песок…

Как жадно слушала Олива рассказы подружек об их парнях! Как взахлёб читала книжки о любви, смотрела фильмы! Вот где жизнь, настоящая жизнь — любовь, страсть, приключения… Не то что у неё — четыре стены, да метро, да парта, да синусы, да косинусы, а потом — геологические разрезы да лабораторные по грунтоведенью… Тьфу, так бы и выбросила все эти конспекты да кальки с миллиметровками в мусоропровод! Детство прошло, молодость проходит, жизнь уйдёт… Подруги уж с парнями гуляют вовсю, романы крутят — а ты сиди да черти, да мотайся на грёбанную работу да на учёбу, выжимай себя как лимон, а по ночам бесись от тоски, рви на себе трусы, трахай постель — никто об этом не узнает, никто не подойдёт к тебе и не скрасит твою жизнь…

И вот, наконец, пробил и её звёздный час — занесла её судьба в Архангельск. Там узнала она и вкус поцелуев, и любви, и приключений, и интриг… Там на неё взглянули по-новому, там впервые разглядели в ней д е в у ш к у, а не затёртую ботаничку в очках. Да, высоко воспарила Олива в Архангельске, да только падать потом было ой как больно…

И тут-то и тюкнуло Оливу по башке: а что, если написать об этом книгу? Описать всё, начиная с того летнего дня, когда она впервые наткнулась в инете на Агтустуд, познакомилась там с Салтыковым, и как всё потом развивалось и к какому финалу пришло. Описать всех друзей, все случаи, забавные и не очень, которые она пережила вместе с ними. И поскольку книга эта будет про Архангельск, то и называться она будет…