Жаркая осень в Акадии

– Все три в кругу, «девятка», «восьмёрка» и «шестёрка», – послышался голос Леонида.

– И это на двухстах метрах, – удивился наш командир. – Неплохо стреляешь…

– Да что я… это у винтовки такая точность. Испытывал её и на трёхстах – вот, другая чёрточка на целике, – но там у меня было одно попадание из четырёх. Хотя в саму мишень попали все четыре.

– И сколько таких винтовок ты можешь произвести?

– Три готовы, три в процессе изготовления, на каждую уходит в общей сложности по две недели – как вы и присоветовали мне, работаем методом конвейерной сборки. Ленотр и Жосслен делают ложи, Метцелер с подмастерьями варит сталь, Андрей с Акимом – стволы, а я работаю над затворами.

– Сможете сделать дюжину к концу месяца?

– Сможем, наверное, и побольше – среди беженцев нашлись новые оружейники, деревщики и кузнецы. Единственное, что нас тормозит – это затворы, там слишком уж ювелирная работа. Я хочу попробовать научить либо Андрея, либо Акима, но стволы тоже дело важное – как вы и говорили, мы делаем стандартный диаметр ствола, да и правильная нарезка важна. Кроме того, они наловчились делать целики.

– Женя, ты мастер! – это было сказано уже по-русски.

Я зарделся – ведь у нас не принято хвалить за хорошую работу. Мои соплеменники-швабы говорят «ned dadld isch gnuag globt» – не поругал, значит, достаточно похвалил. И ответил:

– Мастер – это мой учитель, светлой памяти Фридолин Фаренбах. Ему я обязан всем, в том числе и идеей этой винтовки.

Помню, когда я был на третьем году обучения, мастер привёз из города какие-то чертежи с текстом по-французски.

– Вот это, мой мальчик, – показал он мне эту бумагу – конструкция затвора для казнозарядной винтовки, изобретённой две декады назад Исааком де ля Шометтом. Он сумел заинтересовать Морица Саксонского, который потом стал маршалом Франции, и тот запатентовал эту конструкцию в тридцатом году. Но, насколько мне известно, так эта идея и была позабыта – слишком уж она была сложной. А мы с тобой попробуем довести её до ума. И затвор, и ствол…[51]

Все эти годы мы всё свободное время посвящали этой винтовке. Мы и переделали затвор, и придумали, как изготавливать нарезной ствол примерно одинакового диаметра, и стандартизировали боеприпас. Изготовили мы три образца. Один из них купил какой-то заядлый охотник, две другие винтовки так и остались непроданными, но герр Фаренбах не унывал – денег на жизнь ему и так хватало, и, как он говорил, покупатель рано или поздно найдётся. Чертежи после смерти мастера попали к его брату, где, как я полагаю, благополучно сгинули, но для меня нестоило больших усилий вспомнить все наши наработки.

Ну что ж, подумал я, поднажмём – дюжину успеем изготовить в любом случае, попробуем сделать побольше. Вот только зря они называют винтовку «кинцеровской» – «фридолиновой» было бы намного правильнее. И, как только демонстрация закончилась, я вернулся к себе, встал на колени и горячо помолился за упокой души мастера, ставшего мне вторым отцом.

Часть II. Пяди и крохи

8 октября 1755 года.

Леса Акадии к северо-западу от реки Тидниш

Франсуа-Анри Лефевр, отставной мажор

[52],  а ныне владелец фермы по разведению лошадей

«Ту-ту-ту», – заунывный крик мохноногого сыча я услышал издалека – слава Господу нашему, Иисусу Христу, слух у меня до сих пор неплохой. Днем эти пернатые бестии, как правило, спят, поэтому я могу полностью быть уверен, что это кричал один из моих сыновей – именно такой у нас с ними был условный сигнал.

Через десять минут на поляне появился Рене, мой старший сын. Мы обнялись, после чего он сразу перешел к делу, как я его и учил. Ведь, когда ты служишь в драгунах, у тебя просто нет времени долго точить лясы, как это любят делать пехотинцы и моряки… А я двадцать пять лет отслужил его величеству королю и дослужился до мажора, прежде чем выйти в отставку вскоре после окончания войны с этими английскими мерзавцами. А на деньги, которые мне удалось скопить за эти годы, я открыл конскую ферму – и с тех пор поставлял коней французской армии. Тогда же я женился, и моя Марта родила мне семерых сыновей. Все они помогают мне на ферме. Пятеро из них уже женаты, и Марта вместе с нашими невестками занимается пошивом одежды. В том числе и униформы – и для своих, и для росбифов – понятно, что они враги, но это ладно. А вот коней я продавал только своим.