Жаркие объятия разлуки

— Да не бойся ты — у меня и у самого после вчерашнего хрен болит. — Он снова гаденько захихикал. — Чуть, блин, не откусила…

Вероника вспыхнула и отвернулась к окну. Теперь уж Пахан в голос захохотал и попытался ущипнуть ее за ляжку. Отпрянув, Вероника едва не разбила локтем оконное стекло. А он при свете вдруг разглядел на лице Вероники следы их вчерашнего «общения». Один глаз у нее заплыл, щека была синего цвета.

— Ну у тебя и рожа… — покачал головой Пахан. — Ладно, пошли… — неожиданно подобрел он и, крепко схватив ее за руку, потащил к лестнице. — Одежду дам — не голой же тебе ходить…

Он завел ее в спальню. Потом принес из соседней комнаты большую картонную коробку и начал прямо на кровать вытряхивать из нее вещи — все совершенно новое, в целеньких упаковках. Чего здесь только не было — и нижнее белье, и колготки, и дорогие пеньюары, и юбки, и джинсы всех цветов, и модные короткие футболки-топы, и кофточки-стрейч, и рубашки… В конце концов кровать стала напоминать прилавок продавца на оптовом рынке.

— Вон, видишь, какой я богатый… — похвастался он.

Конечно, Веронике не хотелось ничего брать от этого мерзавца. Но, с другой стороны, она понимала, что своего у нее все равно ничего нет. И потом, если она будет пытаться сбежать от этого ублюдка — а она будет наверняка, — ей нужно быть, по крайней мере, одетой. Она подняла на Пахана вопросительный взгляд.

— Ну, какие проблемы? — спросил он. — Выбирай, пока я добрый.

Вероника молча смотрела на него. Пока что она не находила в себе сил разговаривать с ним. Пусть лучше сам догадается.

— Ладно, ладно, сейчас уйду. Какие мы, блин, нежные!

Он вышел, правда, только в ванную, и оттуда через некоторое время стали доноситься совершенно недвусмысленные звуки человеческих отправлений.

Вероника стала торопливо перебирать вещи. Только самое необходимое. Так… Трусы-неделька — одни она тут же нацепила на себя… Глухой длинный халат… Ночная рубашка — попроще… Синяя футболка с длинным рукавом — тоже на себя… С коротким — в запас… Черные джинсы подошли сразу… Теплая фланелевая рубашка — на случай холода… Заколки для волос… Массажная расческа… Зубная щетка… Пара полотенец… Китайская раскладная сумка… Так, кажется, все. Обувь! Она же совсем босая. Тапочки сразу на себя… Босоножки… И на всякий случай кроссовки… Она услышала звук спускаемой воды. Быстро покидала все вещи в сумку. Подумав, бросила еще три пары простых носков и плотные — в сто ден — колготки. Затем подошла к зеркалу и принялась распутывать давно не знавшие расчески волосы. С бесстрастным выражением лица рассмотрела огромный лиловый синяк.

Пахан вышел из ванной, распространяя вокруг себя удушливый запах одеколона. Кинул взгляд на стройную фигурку Вероники в черных джинсах. Потом увидел на кровати сумку с вещами и одним движением вытряхнул все на пол.

— Так… Это тебе не надо (отшвырнул кроссовки и босоножки)… Это ни к чему (послал им вдогонку фланелевую рубашку)… Дома тепло, а на улице тебе делать нечего… А сейчас марш на кухню готовить завтрак. Мне надо в город.

Вероника закончила расчесывать волосы и сколола их заколкой. Теперь, если не брать во внимание синяк во всю щеку, она выглядела довольно сносно. Вдруг она почувствовала у себя за спиной тяжелое дыхание Пахана. В следующую секунду он грубо схватил ее за плечо и повернул к себе:

— А че это ты мне ничего не отвечаешь, а? В молчанку, что ли, играть вздумала? Меня, между прочим, Леха зовут.

Вероника подняла на него взгляд полный ненависти.

— Обычно об этом сообщают до того, как тащат девушку в постель, — сказала она.

— Ой, ой! Какая краля! Она мне еще указывать будет, когда кому чего сообщают… Может, ты еще мне подскажешь, в какую дырку мне тебя трахать — тоже мне фуфло… — Он характерным жестом вскинул растопыренные пальцы и отвернулся. — Ты уж лучше не вые…ывайся, пацанка, а то живо у меня схлопочешь. Я тебе мигом другой глазик загримирую — для симметрии…

Вероника скрипнула зубами и опустила глаза.

— Что готовить, Ле-ха? — голосом женщины-робота спросила она.

— Яичницу, — коротко ответил Пахан и, открыв шкаф, начал одеваться.

Губы Вероники сами собой сложились в горькую усмешку, она вспомнила, как жарила Максиму омлет и уронила сковородку. Это было всего три дня назад…

К завтраку на террасу Пахан вышел уже готовый в дорогу — в той же камуфляжной форме, что пришел вчера. «Интересно, чем он занимается? — подумала Вероника. — Может, охранник в магазине? Или «челнок»? Иначе откуда у него столько товара?» Но спрашивать его она не стала. Завтракали молча. Потом Пахан прямо рукой вытер жирный подбородок, оглушительно рыгнул, встал и начал, как мачеха Золушке, отдавать Веронике распоряжения. Ей предстояла полная уборка в доме, стирка и приготовление обеда из трех блюд. Меню на ее усмотрение.

— И чтобы без фокусов, — предупредил он. — Если подсыплешь чего не то — все равно убью. А сам не убью, так дружки за меня дело закончат. Поняла?

— Поняла, Ле-ха, — тем же механическим голосом отозвалась Вероника и начала, громыхая, убирать со стола посуду.