Жаркий Август. Книга Первая

Он так и покоился на столе, на том самом месте, где я его вчера бросила. Рядом я обнаружила браслеты. Брезгливо, двумя пальцами, взяла все это добро и понесла в кабинет, чтобы "похвастаться" перед Никитой.

Парень увлеченно смотрел на браслеты, которые я ему демонстрировала, поразился тем, что Марика не пожалела денег на новую модель. А я тем временем подключила скан-чип к компьютеру, синхронизировала его и вывела информацию на экран, таким образом, чтобы было видно не только мне, но и собеседнику.

Там был простой текстовый файл. Скупой на подробную информацию, больше походивший на сопроводительное письмо к табуретке, чем к живому человеку.

Я как-то рассеянно пробегала глазами по тоскливым строчкам. Потомственный раб, пол мужской и т.д. и т.п.

– Он, оказывается, молодой! Ему 26! – не удержалась и воскликнула вслух, – я думала за сорок.

– Мой ровесник, – задумчиво произнес Лазарев, продолжая изучать файл, – ничего себе, сколько хозяев он поменял за последние годы. Нигде надолго не задерживался, интересно почему.

– Он чахлый, наверное, поэтому и гоняли, что для серьезных работ не подходит, – предположила я, пожимая плечами.

– Сомневаюсь, – напарник покачал головой, не отрываясь от экрана, – вроде здоровый, привитой.

– Стерилизованный, – вставила свои пять копеек.

– Фу, Васька, пошлячка, – хмыкнул Ник, – рабов не стерилизуют, как же тогда новых получать?

– Никита, – я нахмурилась, – глянь-ка последний раздел, у него фиолетовый уровень.

– Где? – Лазарев опустил взгляд ниже и ругнулся, – вот тебе, дорогая моя, и причина, по которой он надолго ни у кого не задерживается! Характер-то оказывается у твоего подопечного препоганый. Драки, нападения на хозяев, неподчинение. Неудивительно, что все от него стремятся побыстрее избавиться.

Я прикрыла глаза и устало потерла переносицу. Час от часу не легче. Я только начала успокаиваться и убеждать себя, что все у меня получится, а тут на тебе, подарочек. Он еще и с дурным характером. Тут вспомнила про свое решение отправить его к отцу.

– Слушай, наверное, плевать какой у него уровень, – поправила очки и посмотрела на Никиту, удивленно поднявшему брови,– я тут подумала и решила, что ради такого дела можно и с отцом помириться. В общем, пообщаюсь с ним, напомню про семейные узы, а потом на весь срок сбагрю ему Барсика, пусть с остальными рабами сидит…

– Чу, – Никита бесцеремонно прервал мою самозабвенную речь, – вот скажи мне одну вещь. Почему у тебя настолько избирательная память? Про то, что подаренного раба надо освободить в течение двух часов, ты вспомнила, а про пункт, выделенный жирным шрифтом, в котором говорится, что до момента освобождения раб должен находиться рядом с хозяином, вознамерившимся выпустить его на свободу, без всяких передач третьим лицам, ты благополучно забыла.

– Блииин, точно, было такое, – обреченно простонала я, уткнувшись носом в ладони, – Я не могу его отдать папаше!

– Мало того, дорогая моя, что ты не можешь его отдать, так ты не можешь покинуть Ви-Эйру, до того момента, как он официально не будет признан свободным!

– Что!? – вскочила на ноги, за что тут де поплатилась резкой болью в грудной клетке, – мне полтора месяца до снятия корсета, потом еще пара недель восстановления и все тю-тю, прощай Ви-Эйра! Я не собираюсь здесь сидеть еще целых четыре месяца!

– Куда ты денешься? – Лазарев развел руками, – протокол есть протокол. Если не хочешь проблем на работе, значит, все сделаешь по правилам.

– Черт, может мне его отравить и по-тихому закопать где-то в саду? – простонала я, сердито расхаживая по комнате.

– Василиса, что-то я не замечал за тобой раньше такой кровожадности.

– А вот я что-то не замечаю расстройства с твоей стороны из-за того, что дражайший напарник, то бишь я, не вернется к работе еще четыре месяца!

– Так я, наоборот, рад. Ты же сумасшедшая, только вылезешь из корсета и сразу побежишь на службу, несмотря на рекомендации по щадящему режиму! И мне придется тебя связывать, чтобы удержать на месте. А так, хочешь не хочешь, а придется отдохнуть.

– Да я тут со скуки подохну! – взвилась выше небес.

– Не подохнешь, у тебя теперь Барсик есть, злой, вредный и противный, нечесаный. Вот и будешь воспитывать его, – Никита рассмеялся, глядя на мое возмущенное лицо.

– И что мне теперь делать? Как жить, имея под боком такой дивный экспонат?

– Обычно жить.

– Обычно я живу дома одна, делаю, что хочу, без оглядки на кого-либо. А теперь со мной под одной крышей несколько месяцев будет жить какой-то непонятный, подозрительный мужик. Как ты себе это представляешь?

– Относись к этому философски. Ты хозяйка, он раб, которого ты отпустишь на волю, нужно только потерпеть немного.

– Немного? Да я с ума сойду за эти месяцы. Блин, может его отправить жить в гараж? Или построить для него специальный временный дом?

– Вась, вот если бы тебе Шарика подарили или Полкана, тогда да, с чистой совестью можно было бы отправить его на улицу в будку. Но у тебя Барсик, а значит жить ему в доме.