Жаркий Август. Книга Первая

– Бывший. Очень-очень сильно бывший. Уже несколько лет прошло с тех пор, как мы встречались. Я даже успела почти замужем побывать, после того как мы расстались.

Я не знаю, зачем ему все это рассказывала, и что вообще на меня за болтливость такая напала, на ночь глядя. Обернувшись к Тиму, заметила, как он поспешно отворачивается, пряча удивленный взгляд.

– Что? – спрашиваю нахмурившись.

– Ничего, – торопливо ответил он.

– Ну, я же вижу, – очень мне хотелось узнать, что этот самый взгляд значил, – ты на меня сейчас так глянул, будто у меня рога на голове выросли!

– Да вроде нет, – хмыкнул Тимур.

И тут я сообразила, в чем причина столь явного удивления! В том, что я с кем-то могла встречаться, да еще и замуж пыталась выйти. Ну вот, опять к моей больной теме пришли.

– А, почему замуж "почти" успела выйти? – как ни в чем не бывало, поинтересовался он, игнорируя мои расспросы.

– Жених умер, – сердито ответила, продолжая внутренне накручивать себя.

– От чего?

– От страха, блин! Увидел меня во всей красе и откинулся! – язвительно ответила на его вопрос, – это ты хотел услышать?

– Я ничего такого не говорил, – Тим примирительно развел руками, искоса поглядывая в мою сторону.

– Тебе и не надо было ничего говорить, и так все понятно, по взгляду твоему изумленному.

– Обычный взгляд, – пожал плечами Тимур, – извини, конечно, но на роковую женщину ты никак не тянешь, поэтому и удивился. Пардон, если случайно задел за живое.

Сложив руки на груди, сердито смотрела на этого паразита. Ну да, не роковая красотка, впрочем, я и в хорошее время такой не была. Просто обычная, симпатичная девушка. Милая, приятная, и многим нравилась.

Вот я все никак не пойму, где ж я так накосячила, что мне судьба такие вот пряники не скупясь преподносит?

Тимур, по-моему, почувствовал, что ляпнул что-то не то, потому как немного помолчал, а потом, не мудрствуя лукаво, перевел тему совсем в другое русло, а я подумала, и не стала упираться, раздувать свои обиды. Кому хуже будет, если я нахохлюсь и уйду в себя? Правильно, только мне и никому больше. Тим только плечами пожмет и отвернется. Сомневаюсь, что моя обида затронула нежные струны его души, для него такие мелочи не существенны.

И вот мы уже сидим, разговариваем о чем-то отвлеченном от моих и его проблем, плавно переходя от одной темы к другой. Что-то про машины, что-то про спорт, я рассказывала о себе, Тим о себе. Конечно, свободно он мог говорить только о трех последних годах своей жизни, но я и этому была откровенна рада.

За один этот вечер мы с ним разговаривали больше, чем за все время, проведенное вместе. И не знаю, какие там ощущения у Тимура, но мне было … Даже не знаю, как мне было. Какая-то детская радость оттого, что мы с ним можем найти общий язык, и чувство глубокого удовлетворения. Сегодня он вел себя как обычный парень, а не как злобный тролль. Хотя, если уж быть откровенной до конца, он в последнее время всегда такой, словно у него внутри сработал переключатель, перескочив из положения "злой Барсик" в положение "нормальный Тим". Тьфу-тьфу, не сглазить бы. Надеюсь, и дальше нам удастся идти в том же направлении.

Разговаривали мы, разговаривали, пока в один прекрасный миг Тимур не встрепенулся:

– Сколько времени?

Я полезла в сумочку, и долго копалась в ее недрах, прежде чем мне удалось найти часы:

– Половина первого, – удивленно ответила на его вопрос, – мы уже машину давным-давно должны были забрать!

Ничего себе заговорились! Начали торопливо собираться: весь мусор сложили в пакет из-под плюшек, а его самого отправили в урну, стоящую неподалеку и побрели к автосервису.

При нашем появлении девушка-менеджер снова оживилась, взволнованно вскочила с места, и, заправляя прядь волос за ухо, направилась к нам:

– Ваша машина готова, можете пройти и оценить работу.

– Спасибо, – ответила я, и направилась в сторону приоткрытой двери, ведущей в соседнее помещение, а Тимур, так и не обратив на нее внимания, шел следом. Я в этот момент испытала какое-то неуместное внутреннее ликование, правда тут же устыдилась своего порыва и, смущенно опустив глаза, прибавила скорости, не желая, чтобы кто-то увидел мою все-таки порозовевшую физиономию.

Машина была именно такой, какой я ее запомнила с детских времен. Она сверкала отполированными небесно-голубыми боками, гордо стоя посреди бокса. Новая краска придала старушке какой-то винтажный колорит, лоск, и уже не хотелось называть ее развалюхой, скорее почтенным ветераном.

Тимур обогнал меня, подошел к машине и начал ее придирчиво осматривать, целенаправленно проверяя именно те места, на которых чаще всего возникали погрешности покраски. Он прошелся въедливым взглядом по аркам, склонился над порогами, а я стояла и тихонько радовалась, что есть кому проверить работу. Я вот точно не заметила бы ни одного косяка, даже если бы они были. Для меня существовал только общий образ – блестящая голубая машина из детства, а Тимур, не страдая моей ностальгией, просто методично проверял качество покраски.