Жаркий Август. Книга вторая

Проклятье! Ну, зачем??? Я только начала в себя приходить после вчерашней встречи, как снова он приближается на опасное расстояние. Опять забываю как дышать, и это не дурацкая физиология. Знаете, вот когда герой появился, прикоснулся, обжог пламенным взглядом и все — девица потекла, разомлела, потому что тело, трепетно жаждущее ласки, перехватило управление. И вот уже она, не в силах сказать нет, отдается во власть его сильных рук.

Это бред. Полнейший. Галиматья.

В моем случае все гораздо хуже. Потому что на его появление откликнулось не тело. Оно-то как раз застыло, словно парализованное. Нет, к Тимуру потянулось что-то глубинное. Заворочалось под сердцем, зарычало, повторяя только одно слово "мое". Дурно от этого, плохо и страшно.

Во всех отношениях положительный Славка так и не смог пробиться глубже, стать тем человеком, про которого бы хотела сказать это самое "мое", а Тимур, со всеми своими косяками, тараканами, чертовым бешеным характером смог.

И что теперь с этим делать?

Послать его подальше? А выйдет ли???

Попробовать начать заново? А стоит ли???

Я не врала, когда говорила, что таких американских горок мне больше не надо. Всю жизнь гладить его только по шерсти я не смогу. Да и не хочу.

Все-таки споткнулась, когда до меня дошло, о чем думаю. Оцениваю, взвешиваю все "за" и "против". Да после того, что он устроил в последний раз на Ви Эйре, гнать его надо прочь, не сомневаясь и не жалея.

Только почему-то при мыслях об этом еще тоскливее стало.

Тимур оказался рядом как раз вовремя, чтобы подхватить под руку и не дать позорно прокатиться на заднице по ступеням до самого низа. Спаситель, блин!

— Спасибо, — сдержанно произнесла, отстраняясь и вежливо, но настойчиво отодвигая от себя его руку. На людях я сама сдержанность, несмотря на то, что внутри все рушится, разрывается в клочья.

— Осторожнее, — он отпустил, как ни в чем не бывало продолжая стоять рядом.

— Я просто задумалась, — пожала плечами и продолжила спуск, пристально глядя себе под ноги.

— О ком? — Тимур шел рядом, заправив руки в карманы.

— О тебе, — ответила, не мешкая.

— И как?

— Ничего хорошего, — не стала врать, выкручиваться или пытаться смягчить неприятную правду.

Он нахмурился, но смолчал, продолжая идти рядом со мной.

Понимая, что шансов прогнать его у меня нет, молча шла вперед, чувствуя себя самым несчастным человеком на земле.

В таком же угнетающем молчании мы проделали весь путь до моего дома: до остановки, потом на общественном воздушном транспорте, а потом еще пять минут пешком до моего дома в прохладных осенних сумерках.

И чем ближе была входная дверь, тем сильнее я нервничала. Ведь не врала Нику, когда говорила, что не пущу Тимура к себе. Это моя территория, мой дом, и такого нарушителя границ мне не надо. Был уже печальный четырехмесячный опыт, и к его повторению я не готова.

Почему-то испугалась, что Тим сейчас начнется силой ломиться ко мне домой. Знаю, это глупость, но накрыло так, что пот холодный по спине побежал. Снова неприятные воспоминания взвились, разрушая с трудом обретенное спокойствие. Грубо отругала себя за мягкотелость, за неумение сердится, обижаться так, чтобы раз и навсегда, за сомнения, за мысль: "а что, если?".

Когда дошли до подъезда, уже завелась до небес. Твою мать, это просто какие-то эмоциональные качели. То спокойная грусть, то ярость и бешенство. Похоже, часть Тимуркиных тараканов во время нашего совместного проживания перебрались ко мне, успешно прижились и теперь размножаются.

Остановившись, резко обернулась к нему:

— Все, Тимур! До свидания!

Он недовольно посмотрел на меня, тем самым еще больше разозлив.

Что не так, родимый? Думал, если я молчу и не ору на всю улицу, чтобы ты проваливал, это означает, что простила, забыла и готова закрыть глаза на все произошедшее? Как бы не так!

Ни черта я не забыла и не простила! Тех слов, что ранили хуже самого острого ножа, не забыть, не стереть из памяти, не удалить по щелчку.

Торопливо развернувшись, бросилась к подъезду. Набрала электронный код, и дверь плавно отъехала в сторону.

— Вась, не сбегай, — раздался напряженный голос за спиной, вынудив меня остановиться, — ты же понимаешь, это не решит проблему.

— Нет у нас никаких проблем, — бросила на него быстрый горький взгляд через плечо, — у нас с тобой вообще ничего нет. Все давным-давно закончилось.

— Неправда, и ты это знаешь, — упрямо возразил он.

— Я знаю только то, что от тебя надо держаться подальше, — устало выдохнула, перешагивая порог, — потому что больно ты делаешь, не задумываясь.

— Этого больше не повторится.

— Серьезно? — снова останавливаюсь, — ты сам-то в это веришь?

— Да.

— А я — нет! Я вообще тебе больше не верю.

— Что мне сделать, что бы это исправить? — в темных глазах застыл вопрос, требующий немедленного ответа.

— Ничего. В нашей ситуации ничего нельзя сделать.

— Так не бывает, — покачал головой.

— Представь себе, бывает. Незачем возвращаться в прошлое, когда потихоньку начинаешь жить в настоящем. Твой приезд был лишним, Тимур. Что бы нас не связывало в прошлом — оно там и останется. Мы теперь сами по себе, у каждого своя жизнь.