Жаркий Август. Книга вторая

Он остался сидеть, чуть дыша от того урагана, что лютовал внутри. Пытался погасить его и не выходило.

Он не имел права на недовольство. Сам выпроводил ее на это гребаное свидание. Сам отказался от поездки с ней и хорошего вечера вдвоем. Какие теперь могут быть претензии? Правильно, никаких! Все сложилось, так как он хотел. Чего же теперь злиться?

Думал, дождется ее и успокоиться, но с ее появлением, наоборот, стало только хуже. Надо же, весь вечер провела не пойми с кем, а теперь вернулась, вся из себя такая гордая, невозмутимая. Прямо царица Египетская!

Все, хватит! Нет больше сил держать в себе это безумие. Пора поставить все точки над i.

Вскочив на ноги, резвым шагом направился к ней, преисполненный желания высказать все, что разъедало изнутри.

Дойдя до ее комнаты, обнаружил, что дверь прикрыта не полностью. Для вида все-таки постучал, прежде чем бесцеремонно врываться внутрь.

Но когда ответа не последовало, сердито скрипнул зубами и толкнул дверь.

Два шага, и ноги приросли к полу, так что шевельнуться не мог.

Василиса стояла спиной к нему, в одном белоснежном кружевном белье. Бордовое платье уже было снято и небрежно брошено на кресло.

Это она в таком виде на свидание с Русланом пошла??? Надеялась на приятное продолжение вечера? Кровь в висках снова пульсировать начала.

Стояла, чуть пританцовывая, покачивая бедрами в такт неведомой мелодии. В ушах у девушки были вставлены маленькие белые наушники. Теперь понятно, почему не отвечала.

Скользил горящим взглядом по красивым длинным ногам, по точеной перегибистой фигуре, чувствуя, как сбивается дыхание, как из головы улетают все мысли о правильности своих поступков, как исчезает весь тот бред, которым он себя изводил в последние дни.

Какая разница хозяйка, не хозяйка? Расстанутся они через два месяца или нет? Здесь и сейчас невыносимо захотелось прикоснуться к ней, быть рядом.

Васька так и не обернулась, не заметила его. По-прежнему стояла спиной, снимая украшения: расстегивала сережки, одна снялась быстро, со второй пришлось повозиться, стащила браслет, слабо охватывающий запястье. Потом, подняв руки, расстегнула тонкую мерцающую в приглушенном свете цепочку. Немного запуталась в волосах, потому снимала аккуратно, медленно высвобождая пряди.

Хотелось подойти и самому расстегнуть, снять это украшение, но не мог даже с места сойти. Так и стоял, пожирая ее взглядом, тяжело дыша, сжав кулаки, из последних сил пытаясь сохранить хоть немного здравого ума, хотя бы крохи, которые позволят остаться на плаву.

Чу, положив на стол цепочку, пошла к шкафу. Все так же не оборачиваясь, не замечая его присутствия и даже не чувствуя, как накалилась атмосфера в комнате. До сих пор уверенная, что она одна, расслабленная, не догадывающаяся о том, что он стоит за ее спиной, готовый в любой момент сорваться вниз, в пропасть, увлекая за собой.

Тимур остатками здравого смысла понимал, что надо уйти. Развернуться и бесшумно покинуть комнату, пока она его не заметила, но не мог, не получалось. Тело не желало слушаться, замерло на месте, словно окаменев.

Надо уходить! Немедленно!

Василиса тем временем открыла дверцу шкафа. В груди оборвалось, зажгло, когда увидел зеркало, в котором отражалась ее сосредоточенная физиономия. Вася смотрела себе под ноги, не поднимая взгляда, и он с ужасом и одновременно со звериным восторгом ждал, когда она наконец поднимет взгляд и заметит его.

Несколько ударов сердца, глухих, раскатистых, прежде чем она поднимает взгляд и смотрит на свое отражение в зеркале, замечая за спиной его. Замирает на несколько секунд, испуганно глядя на него, а потом медленно поворачивается, на ходу вытаскивая наушники:

— Что ты здесь делаешь? — ровно, спокойно. Она вообще само спокойствие. Стояла перед ним, не думая стесняться, или прикрываться. Уверенная в себе, будто на ней самый лучший наряд, а не два полупрозрачных клочка ткани.

— Не знаю, — ответил, еле сглотнув.

Так и стояли друг напротив друга, на расстоянии трех метров, гипнотизируя взглядами, еле дыша, забыв обо все на свете, будто во всей вселенной не осталось никого кроме них.

Сердце отмеряло надрывные удары, а воздух, казалось, дрожал от напряжения искрившего между ними.

— Тимур, — наконец произнесла Василиса севшим, охрипшим шепотом.

И этот звук, нарушивший тишину, стал пусковым крючком.

Оба, словно сорвавшись с цепи, бросились навстречу друг другу, устав бороться с собой, со сложными обстоятельствами, отравляющими жизнь, не дающим расправить крылья.

Сплелись в объятиях, дурея от желанных прикосновений. Целуя так, словно хотели испить друг друга до дна. И жадные руки скользят по чужой коже, обжигая, вызывая миллион мурашек. Каждая клеточка горела, полыхала безудержным огнем, не оставляя места сомнений.

Сами не заметив как, оказались на постели, сплетаясь в одно целое, когда на двоих каждый вдох, переходящий в стон, каждый удар сердца, отдающий приятной истомой в теле.

И все как в первый раз, остро, на грани, сметая на своем пути то, что было прежде.