Жаркое свидание в Лондоне

— Нет. — У Сары по телу пробежала дрожь, когда Лэнс развернулся и увлек ее прочь, оставив мужчину стоять на танцполе в одиночестве. — Если только вы не против, конечно. Но я подумал, что избавлю вас от мучений.

Он выглядел скучным.

— Спасибо. — К сожалению, расстояние между их телами увеличилось. — Мой герой.

— В этом меня еще не обвиняли.

Музыка снова сменилась. Танцующих стало больше, и Лэнс увел ее, подхватив два бокала у проходившего мимо официанта и протянув один ей. Сара сделала глоток холодного напитка с идеальными пузырьками.

— А чем вы занимаетесь в свободное от распутства и героических поступков время? — спросила она.

Лэнс поднял бровь.

— Я герцог. Обычно этого достаточно для большинства людей.

Она оглядела зал. Все взоры были устремлены на нее, хищные и заинтригованные. Сара осознала, что никогда не вписывалась в это общество. Вероятно, о ней будут сплетничать еще несколько дней. Раньше ей не нравилось внимание, но сейчас она наслаждалась этими ехидными взглядами.

— Я немного в стороне от аристократии и их интриг.

— Такая женщина мне по душе.

Она пожала плечами:

— Я просто думаю, что Лэнс Астилл — это нечто больше, чем… — она обвела его жестом, имея в виду одежду и порочный имидж в целом, — это.

Лэнс с непроницаемым лицом посмотрел на нее, а затем склонил голову набок.

— Я продавец подержанных вещей. По крайней мере, так меня называл мой родитель.

Сара поперхнулась шампанским и закашлялась, на глаза навернулись слезы. Как досадно, но она не ожидала, что он скажет это, хотя и подозревала, что за фасадом Лэнса скрывалось нечто большее.

— Именно такой была реакция отца, когда я рассказал ему о своих планах. Он терпеть не мог никакой торговли. Считал, что достаточно быть герцогом. Хотя мне было приятно оправдать его исключительно низкие ожидания от меня.

Лэнс полез во внутренний карман пиджака и протянул ей изысканную белую карточку с элегантным золотым тиснением: «Аукционный дом Астилла».

— Он ненавидел меня за то, что я использую его фамилию. Если бы мог лишить меня наследства, он бы это сделал.

— Как жестоко.

— Он утверждал, что я запятнал титул герцога Бедморского, благополучно забывая о наших безнравственных предках. Но я наследник, каким бы горьким ни было его разочарование. В любом случае я сказал ему, что просто пополняю семейную казну, ведь игроки в нашей семье с радостью ее опустошали.

— Что вы выставляете на аукцион?

— Имущество богатых и недавно умерших. В этих кругах доверяют своим. К счастью, большинство из них понятия не имеют, какие сокровища спрятаны на их чердаках и в пыльных углах — вот тут-то я и прихожу на помощь. Все это довольно мерзко, но я, по крайней мере, соблюдаю конфиденциальность.

Сара не считала это мерзким. Она обожала красивые старые вещи. Когда выдавался случай, она надевала шляпу и ускользала из дома, чтобы побродить по антикварным рынкам Моренбурга.

— Вы находили что-нибудь невероятное?

— Возможно. — В его глазах вспыхнул огонь, а губы изогнулись в лукавой улыбке. — Однако это секрет.

Между ними повисла выжидательная тишина.

— Мне жаль разочаровывать вас, — продолжил Лэнс. — То, что я нашел, требует подтверждения подлинности. Но когда это случится, мир искусства взорвется, а мой аукционный дом станет печально известным. Еще одна вещь, от которой мой отец перевернется в гробу.

— Знаете, во дворце есть картина Микеланджело, — сказала Сара. — По крайней мере, так утверждают. Но я не думаю, что это он.

— Нет. Ее нарисовал один из его учеников. Но они любят пустить пыль в глаза. Как вы это поняли?

— Я могу отличить Рембрандта от Рубенса.

Лэнс поднял брови:

— Надеюсь, это совершенно разные эпохи.

Она закатила глаза:

— Это был прием аллитерации.

Он снова улыбнулся. Злой блеск в его глазах пронзил ее от макушки до пяток.

— Вы все еще не ответили на мой вопрос, — сказал Лэнс. — Или вам нравится… держать меня в напряжении?

— Я изучала изобразительное искусство. Хотела помогать курировать коллекцию дворца, когда стану…

Королевой. Ее наставник считал, что у нее есть к этому талант, врожденная способность отличать оригинал от подделки. Умение, которое ей сейчас не нужно. У нее больше ничего не было. Она казалась себе чистой тетрадью, но не знала, что в ней написать.

— В любом случае, — продолжила Сара, — я хотела делать что-нибудь полезное. То, что я люблю.

Лэнс взглянул на нее сверху вниз так, как Фердинанд никогда не смотрел на нее. Ее бывший жених был воплощением холодной сдержанности и безразличия. Теперь на нее смотрели, как на какую-то драгоценность, требующую бережного отношения.

— Кто бы мог подумать, что в этой богом забытой стране я найду кого-то вроде вас?

Сбоку послышалось какое-то движение, и Лэнс повернул голову. Сара не могла оторвать от него глаз. Его профиль, идеальный прямой нос, соблазнительный изгиб губ. Сильная угловатая челюсть. Тут она заметила у него тонкую белую полоску прямо под ухом.

— У вас шрам. Вот здесь.