Жаркое свидание в Лондоне

– Нет. – У Сары по телу пробежала дрожь, когда Лэнс развернулся и увлек ее прочь, оставив мужчину стоять на танцполе в одиночестве. – Если только вы не против, конечно. Но я подумал, что избавлю вас от мучений.

Он выглядел скучным.

– Спасибо. – К сожалению, расстояние между их телами увеличилось. – Мой герой.

– В этом меня еще не обвиняли.

Музыка снова сменилась. Танцующих стало больше, и Лэнс увел ее, подхватив два бокала у проходившего мимо официанта и протянув один ей. Сара сделала глоток холодного напитка с идеальными пузырьками.

– А чем вы занимаетесь в свободное от распутства и героических поступков время? – спросила она.

Лэнс поднял бровь.

– Я герцог. Обычно этого достаточно для большинства людей.

Она оглядела зал. Все взоры были устремлены на нее, хищные и заинтригованные. Сара осознала, что никогда не вписывалась в это общество. Вероятно, о ней будут сплетничать еще несколько дней. Раньше ей не нравилось внимание, но сейчас она наслаждалась этими ехидными взглядами.

– Я немного в стороне от аристократии и их интриг.

– Такая женщина мне по душе.

Она пожала плечами:

– Я просто думаю, что Лэнс Астилл – это нечто больше, чем… – она обвела его жестом, имея в виду одежду и порочный имидж в целом, – это.

Лэнс с непроницаемым лицом посмотрел на нее, а затем склонил голову набок.

– Я продавец подержанных вещей. По крайней мере, так меня называл мой родитель.

Сара поперхнулась шампанским и закашлялась, на глаза навернулись слезы. Как досадно, но она не ожидала, что он скажет это, хотя и подозревала, что за фасадом Лэнса скрывалось нечто большее.

– Именно такой была реакция отца, когда я рассказал ему о своих планах. Он терпеть не мог никакой торговли. Считал, что достаточно быть герцогом. Хотя мне было приятно оправдать его исключительно низкие ожидания от меня.

Лэнс полез во внутренний карман пиджака и протянул ей изысканную белую карточку с элегантным золотым тиснением: «Аукционный дом Астилла».

– Он ненавидел меня за то, что я использую его фамилию. Если бы мог лишить меня наследства, он бы это сделал.

– Как жестоко.

– Он утверждал, что я запятнал титул герцога Бедморского, благополучно забывая о наших безнравственных предках. Но я наследник, каким бы горьким ни было его разочарование. В любом случае я сказал ему, что просто пополняю семейную казну, ведь игроки в нашей семье с радостью ее опустошали.

– Что вы выставляете на аукцион?

– Имущество богатых и недавно умерших. В этих кругах доверяют своим. К счастью, большинство из них понятия не имеют, какие сокровища спрятаны на их чердаках и в пыльных углах – вот тут-то я и прихожу на помощь. Все это довольно мерзко, но я, по крайней мере, соблюдаю конфиденциальность.

Сара не считала это мерзким. Она обожала красивые старые вещи. Когда выдавался случай, она надевала шляпу и ускользала из дома, чтобы побродить по антикварным рынкам Моренбурга.

– Вы находили что-нибудь невероятное?

– Возможно. – В его глазах вспыхнул огонь, а губы изогнулись в лукавой улыбке. – Однако это секрет.

Между ними повисла выжидательная тишина.

– Мне жаль разочаровывать вас, – продолжил Лэнс. – То, что я нашел, требует подтверждения подлинности. Но когда это случится, мир искусства взорвется, а мой аукционный дом станет печально известным. Еще одна вещь, от которой мой отец перевернется в гробу.

– Знаете, во дворце есть картина Микеланджело, – сказала Сара. – По крайней мере, так утверждают. Но я не думаю, что это он.

– Нет. Ее нарисовал один из его учеников. Но они любят пустить пыль в глаза. Как вы это поняли?

– Я могу отличить Рембрандта от Рубенса.

Лэнс поднял брови:

– Надеюсь, это совершенно разные эпохи.

Она закатила глаза:

– Это был прием аллитерации.

Он снова улыбнулся. Злой блеск в его глазах пронзил ее от макушки до пяток.

– Вы все еще не ответили на мой вопрос, – сказал Лэнс. – Или вам нравится… держать меня в напряжении?

– Я изучала изобразительное искусство. Хотела помогать курировать коллекцию дворца, когда стану…

Королевой. Ее наставник считал, что у нее есть к этому талант, врожденная способность отличать оригинал от подделки. Умение, которое ей сейчас не нужно. У нее больше ничего не было. Она казалась себе чистой тетрадью, но не знала, что в ней написать.

– В любом случае, – продолжила Сара, – я хотела делать что-нибудь полезное. То, что я люблю.

Лэнс взглянул на нее сверху вниз так, как Фердинанд никогда не смотрел на нее. Ее бывший жених был воплощением холодной сдержанности и безразличия. Теперь на нее смотрели, как на какую-то драгоценность, требующую бережного отношения.

– Кто бы мог подумать, что в этой богом забытой стране я найду кого-то вроде вас?

Сбоку послышалось какое-то движение, и Лэнс повернул голову. Сара не могла оторвать от него глаз. Его профиль, идеальный прямой нос, соблазнительный изгиб губ. Сильная угловатая челюсть. Тут она заметила у него тонкую белую полоску прямо под ухом.

– У вас шрам. Вот здесь.