Жатва

– Оно реагирует на движение. Когда движения слишком много, внутреннему уху это не нравится.

– Почему?

– Сам не вполне понимаю. Но мне так врачи объясняли.

– Меня же не тошнит. У меня что, другое внутреннее ухо?

– Должно быть, ты прирожденный моряк.

Яков взглянул на культю левой руки и покачал головой:

– Сомневаюсь.

– У тебя светлая голова, – улыбнулся штурман. – Мозги куда важнее. Там, куда ты плывешь, они тебе очень пригодятся.

– Почему?

– В Америке как? Если ты умный, то можешь разбогатеть. Ты ведь хочешь разбогатеть?

– Не знаю.

Штурман и капитан захохотали.

– Наверное, парнишка совсем безмозглый, – предположил капитан.

Яков смотрел на них, но не улыбался.

– Мы же пошутили, – сказал штурман.

– Знаю.

– Скажи, парень, а почему ты никогда не смеешься? Сколько плывем, я ни разу не слышал твоего смеха.

– Не тянет, вот и не смеюсь.

Капитан фыркнул:

– Каков щенок, а? Настоящий везунчик. В Штатах попадет в богатенькую семью. Неужели и тогда смеяться не потянет? Где ж у него шестеренки заклинило?

Яков пожал плечами и снова уткнулся в карту.

– Зато я никогда не плачу, – буркнул он.

Алексей, свернувшись калачиком, лежал на нижней койке. В руках он, как всегда, сжимал Шу-Шу. Он спал, но проснулся, едва к нему в ноги сел Яков.

– Эй, Алешка, вставать думаешь?

– Меня и лежа мутит, – признался Алексей и снова закрыл глаза.

– Любый на ужин приготовил манты. Я девять штук умял.

– Не говори про еду.

– Ты что, жрать не хочешь?

– Еще как хочу. Но меня после первого же куска вывернет.

Яков вздохнул и оглядел каюту. В ней было восемь коек в два яруса. На шести валялись мальчишки, которым было не до игр и лазанья по кораблю. Яков побывал в соседних каютах – и там такая же картина. Неужели все ребята так и будут валяться, пока корабль не пересечет Атлантику?

– Это все из-за твоего внутреннего уха, – поделился новоприобретенными знаниями Яков.

– Что ты несешь? – застонал Алешка.

– Я про ухо говорю. Оно на пузо действует, вот тебя и рвет.

– Уши у меня не болят.

– Ты уже четыре дня бревном лежишь. Встал бы, пожрал чего.

– Отвали!

Яков изловчился и вырвал из Алешкиных рук драгоценную Шу-Шу.

– Отдай! – заскулил тот.

– Встань и забери.

– Отдай Шу-Шу!

– Сначала встань. Давай, поднимайся.

Алексей попытался отнять собачку, но Яков увернулся, и рука схватила воздух.

– Вставай. Сразу полегчает.

Алешка сел на койке. Его пальцы впились в матрас, а голова двигалась в такт корабельной качке. Неожиданно он зажал рот рукой, кое-как поднялся на ноги и доковылял до умывальника. Его вывернуло в раковину. Он со стоном вернулся на койку.

Яков молча отдал ему Шу-Шу. Обрадованный, Алешка крепко прижал плюшевую игрушку к груди.

– Я ж тебе говорил, что меня мутит. А теперь вали, дай поспать.

Яков вышел в коридор. Надия занимала отдельную каюту. Он постучался в дверь. Ответа не было. Тогда Яков подошел к двери каюты, в которой жил Грегор, и тоже постучался.

– Кто там? – послышался угрюмый голос.

– Это я, Яков. Хотел спросить: вам все еще плохо?

– Пошел ты знаешь куда?

И Яков пошел. Он послонялся по кораблю. Камбуз уже закрыли. Любый отправился спать. Капитан и штурман были слишком заняты, чтобы разговаривать с ним. Как всегда, Яков оказался предоставлен самому себе.

Оставалось машинное отделение. Якову повезло: Кубичев не спал. Они сели играть в шахматы. Яков получил право первого хода и двинул ферзевую пешку.

– А вы были в Америке? – спросил Яков, перекрывая гул дизелей.

– Дважды, – ответил Кубичев, двигая пешкой от ферзя.

– Вам там понравилось?

– Спроси чего полегче. Когда мы заходим в порт, нам велят сидеть в каютах и носа не высовывать.

– Зачем капитан вам это приказывает?

– Не капитан. Люди из каюты, что на корме.

– Что за люди? Я их ни разу не видел.

– А их никто не видит.

– Тогда откуда вы знаете, что они там?

– Спроси у Любого. Он им еду готовит и отправляет. Значит, эту еду кто-то ест… Ты ходить собираешься?

Яков заставил себя сосредоточиться на доске. Он выставил еще одну пешку.

– А чего бы вам не сбежать с корабля, когда мы приплывем? – спросил он Кубичева.

– С какой стати?

– Остались бы в Америке. Разбогатели бы.

Кубичев хмыкнул:

– Они мне нормально платят. Не жалуюсь.

– И сколько они вам платят?

– До чего ж ты настырный.

– Ну сколько? Кучу денег?

– Больше, чем я зарабатывал раньше. И больше, чем зарабатывают такие, как я. А работа – плавай взад-вперед через эту дерьмовую Атлантику.

Яков двинул своего ферзя.

– А судовой инженер – это интересная работа?

– Не стоит трогать ферзя раньше времени. Зачем ты так пошел?

– Пробую новые ходы. Может, и мне выучиться на судового инженера?

– Не советую.

– Но вам же хорошо платят.

– Только потому, что я работаю на «Компанию Сигаева». Они очень хорошо платят.

– Почему?

– По кочану.

– Ну скажите!

– Откуда я знаю? – Кубичев потянулся к доске. – Смотри, мой конь бьет твоего ферзя. Говорил тебе, это дурацкий ход.

– Я поставил опыт, – заявил Яков.

– И, надеюсь, чему-то научился.

Через несколько дней, придя в капитанскую рубку, Яков спросил у штурмана:

– А что это за «Компания Сигаева»?

– Где ты это услышал? – удивился штурман.

– Кубичев рассказал.

– Он не должен был говорить о таких вещах.