Жатва

Веселый, молодцеватый, в расстегнутом полушубке, оставив коня, он шел по полю, туда, где пожилые колхозницы сваливали навоз.

— Зазябли, молодухи? — весело крикнул он. — Которую обогреть? — Он скинул с себя полушубок, набросил его на плечи Любавы и взял у нее лопату.

— Давайте я с вами покидаю, бабоньки! — он быстро работал лопатой и приговаривал — Холодно, молодухи? Ничего, согреемся! Трудновато приходится? Ничего! Легче будет! Вот вырастим на этом поле добрый урожай — гулять будем, всех замуж повыдаю!

Он сам не ожидал, что его незамысловатые шутки так подействуют на людей. Все повеселели, и работа пошла живее.

— Что это ты такой нынче веселый? — спросила Любава.

— А поругали меня вчера на партийном собрании, вот я и повеселел!

— Стало быть, от ругани веселеешь?

— А ты как думала? Старый самовар тогда и блестит, когда его наждачкрм пошаркают. А хочешь, я и тебя повеселю?

— Это как же повеселишь? По своему способу? Ругать, что ли, надумал?

— Вот именно. Где же у тебя смекалка? Как будто бы ты умная баба, а это что? Штабеля рыхлы, не утрамбованы! Навоз же губите! Или невдомек поставить трам-бовалыцика? И еще: второй день навоз возишь, а не догадываешься сделать у ящика одну стенку выемной. Сразу легче будет выгружать. Петро! — крикнул он на все поле. — Эй! Петро! Поезжай на конный, сделай у ящиков доски выемные с одной стороны. Видишь, как? — он показал Петру, как надо сделать. — Давай одним духом. Дело пустяковое — в две минуты будет готово.

Потом он поехал на лесосеку, побалагурил с лесорубами и надоумил их сделать скат для бревен с другой стороны холма и возить их ближней дорогой.

— Да ведь по той дороге канава, — попробовал протестовать Матвеевич, которому досадно было, что сам он не додумался до этого.

— Канава осенью была, а теперь все позанесло, еще хворосту покидать, снегом выравнять — и полный порядок!

Василий доехал до канавы и помог ее выравнять. Он шутил и балагурил во время работы, а в уме бились тревожные мысли:

«Без интереса люди работают: до пустяков сами не могут додуматься. Это что же за работа!»

Когда в обеденный перерыв он вместе с колхозниками приехал на конный, он узнал, что выгрузка навоза после переделки коробов пошла быстрей и что по новой дороге леса вывезли за полдня столько же, сколько вчера за весь день. Люди были оживленней, чем обычно, с непривычной теплотой смотрели на него, а Василиса сказала ему:

— Ну вот, Василий Кузьмич, теперь ты сам на себя делаешься похож, а то мы уж думали, что незнакомого мужика выбрали в председатели. Выбрать выбрали, а кто такой, не знаем.

Несколько дней Алексей и Петр возились с починкой старой льнотрепальной машины, которую Василий купил в соседнем колхозе. Алексей, любитель всяческих машин, с наслаждением ковырялся в механизме, а Петр ввязался в это дело главным образом из-за Алексея.

Алексей с его неизменной ясностью и твердостью нрава притягивал озорного и беспокойного парня. Он казался Петру непонятным, даже загадочным, как существо иной породы.

— И что ты за человек, Алешка? Будто бы и мягкий, а попробуй подомни тебя! — говорил Петр, присев на корточки возле машины и закручивая ослабевшие гайки. — Будто бы ты и податливый, а попробуй своротить тебя с места! И спокойный ты какой-то, как дерево. Иной раз завидки берут на тебя. Был бы я девкой, ни на кого, кроме тебя, глядеть бы не стал. А иной раз зло разбирает: старик ты, что ли?

— Не в том дело, что старик, а в том дело, что у меня в голове все гайки накрепко прикручены, — улыбнулся Алексей.

— А у меня?

— У тебя, Петруня, все гайки хорошо прикручены, да десятой гаечки нехватает.

— Это какая еще «десятая гаечка»?

— А вот есть такая. Знаешь, бывает так: все части у машины в порядке, и передача работает, и шестерни привернуты, а нет одной маленькой, незаметной десятой гаечки, и от этого нет в машине полного хода.

Сложили печь, дом привели в порядок, поставили в нем скамьи, корзины, приготовили гребни и трепала для льна, привезли со склада и сложили в сенях тресту.

С первого взгляда могло показаться, что все делалось легко и как-то само собой, в действительности же это было организовано непрерывными хлопотами и стараниями Валентины.

Первый день работы на вновь организованном льно-пункте, задуманный Валентиной как день большого праздника, надо было тщательно подготовить и организовать. Она старалась вовлечь в эту подготовку как можно больше людей: ей хотелось, чтоб каждый чувствовал себя хозяином на новом льнопункте.

Алексей с Петром ремонтировали машину, Матвеевич делал скамьи, Яснев руководил ремонтом печей, Ксюша возила кирпич и глину для печей. Лена со школьниками мыла окна, украшала стены портретами и гирляндами. Несложное дело организации льнопункта потребовало от Валентины множества забот и усилий.

Теперь она почти не бывала одна: стоило ей показаться на улице, как кто-то замечал ее из окна и у кого-то оказывалась к ней срочная надобность.