Жажда

Рык сорвался с губ Харри и заметался между голыми стенами подвала. Харри смотрел на железную штангу, которая могла вот-вот сорваться и раздавить его. Его жизнь отделяли от штанги только его дрожащие руки. С последним усилием он поднял килограммы до самого верха, и блины зазвенели, ударяясь друг о друга, когда он опустил штангу на подставку. Он лежал на скамейке и тяжело дышал.

Он закрыл глаза. Слишком поздно для Авроры. Слишком поздно для Марты. Но он должен сделать это ради тех, кто еще не стал жертвой, кого еще можно спасти от Валентина.

Ведь он делает это ради них, да?

Харри взялся за штангу, ощутив железо мозолями на руках.

«То, для чего тебя можно использовать».

Так говорил его дедушка. Все, что тебе надо, – это то, для чего тебя можно использовать. Когда бабушка собиралась рожать отца Харри, она потеряла так много крови, что акушерка вызвала врача. Дедушка, которому сказали, что он ничем не может помочь, не в силах слушать стоны жены, вышел на улицу, запряг лошадь в плуг и стал пахать. Он гнал лошадь вперед кнутом и криком, и эти звуки заглушали вопли, доносившиеся из дома, и даже сам толкал плуг, когда верная, но старая лошадь начала шататься в упряжи. Когда крики роженицы прекратились и доктор вышел из дома и сообщил, что мать и дитя выживут, дедушка упал на колени, поцеловал землю и поблагодарил Бога, в которого не верил.

В ту же ночь лошадь упала в хлеву и умерла.

Сейчас в кровати лежала Ракель. Молча. А он должен был принять решение.

«То, для чего тебя можно использовать».

Харри поднял штангу с подставки и опустил ее на грудь, сделал глубокий вдох, напряг мышцы и закричал.

Часть II

Глава 21

Вторник, утро

На часах было 07:30. В воздухе висел мелкий дождь, когда Мехмет, собираясь перейти улицу, обратил внимание на человека, стоящего перед «Ревностью». Человек сложил ладони в форме бинокля и приложил их к окну, чтобы лучше видеть, что происходит внутри. Первой мыслью Мехмета было то, что это Даниал Бэнкс пришел ни свет ни заря, чтобы потребовать очередной взнос, но, подойдя ближе, Мехмет увидел, что этот человек выше ростом и к тому же белокур. И ему пришло в голову, что это, должно быть, кто-то из старых клиентов-алкашей вернулся назад. Наверное, надеется, что заведение по-прежнему открывается в семь утра.

Но когда мужчина повернулся в сторону улицы и затянулся торчащей во рту сигаретой, он увидел, что это полицейский, Харри.

– Доброе утро, – сказал Мехмет, вынимая ключи. – Жажда?

– И это тоже. Но я пришел с предложением.

– Что за предложение?

– Такое, от которого можно отказаться.

– Тогда мне интересно, – ответил Мехмет, пропустил полицейского в бар, зашел следом за ним и запер дверь.

Он включил свет за барной стойкой.

– На самом деле это хороший бар, – сказал Харри, положил локти на стойку и втянул в себя воздух.

– Хотите купить? – сухо поинтересовался Мехмет, наливая воду в джезву, особую турецкую кофеварку.

– Да, – ответил Харри.

Мехмет рассмеялся:

– Ваше предложение?

– Четыреста тридцать пять тысяч.

Мехмет нахмурился:

– Откуда такая сумма?

– От Даниала Бэнкса. Я встречался с ним сегодня утром.

– Сегодня утром? Но сейчас только…

– Я рано встал. И он тоже. То есть мне пришлось разбудить его и вытащить из постели.

Мехмет посмотрел в налитые кровью глаза полицейского.

– Образно говоря, – сказал Харри. – Я знаю, где он живет. Я позвонил в дверь и сделал ему предложение.

– Какое предложение?

– Другого типа. От которого нельзя отказаться.

– То есть?

– Я выкупил долги бара «Ревность» по номинальной стоимости в обмен на обещание не натравливать на него экономическую полицию по обвинению по статье двести девяносто пять, ростовщичество.

– Вы шутите!

Харри пожал плечами:

– Возможно, я преувеличиваю и он мог отказаться. Вообще-то, он мог сказать мне, что, к сожалению, статью двести девяносто пять отменили пару лет назад. Что станет с этим миром, когда преступники будут лучше разбираться в юридических вопросах, чем полиция? Так или иначе, он посчитал, что кредитное соглашение с вами не стоит тех беспокойств, которые я пообещал устроить ему в других сферах его деятельности. И вот этот документ… – полицейский положил на стойку исписанный от руки листок, – подтверждает, что Даниал Бэнкс продает, а я, Харри Холе, становлюсь гордым обладателем долга в четыреста тридцать пять тысяч крон Мехмета Калака, закладом по которому служит выручка и документы на собственность бара «Ревность».

Мехмет прочитал несколько строк и покачал головой:

– Ни черта себе! И у вас было с собой полмиллиона крон, которые вы прямо там отдали Бэнксу?

– В свое время я занимался выбиванием долгов в Гонконге. Это… хорошо оплачивалось. Так что я сколотил себе капитал. Бэнкс получил чек и выписку со счета.

Мехмет рассмеялся:

– Значит, теперь вы будете вымогать у меня деньги, Харри?

– Не буду, если вы согласитесь на мое предложение.

– И в чем оно заключается?

– Мы превратим долг в собственный капитал.

– Вы заберете бар?

– Я стану совладельцем. Мы станем партнерами, и у вас будет право выкупить мою долю, когда пожелаете.

– А что я должен сделать взамен?